Итак, уже давно на Памире жили наши предки. Они охотились и делали орудия из камня, они оставляли на стене пещеры свои удивительные рисунки. Вывод из этого мог быть только один: существование снежных людей на Памире, даже в самых глухих его местах, становится все более сомнительным…
Хотя от всех этих новостей надежда все таяла, еще рановато было терять ее окончательно. Рановато было хоронить надежду. Нужно было искать. И люди искали.
Из кишлака в кишлак, собирая рассказы местных жителей, двигалась этнографическая группа Розенфельд. В кишлаках, на колхозных фермах, в чайханах или прямо на дорогах этнографы расспрашивали и записывали рассказы древних стариков и молодых памирцев, охотников и пастухов.
Более ста рассказов было записано в самых разных местах. Подавляющая часть их была явно сказочного характера. В этих рассказах чаще всего повествовалось, как снежный человек ищет встречи с силачами-палванами. Встретившись с борцом-палваном, снежный человек на хорошем киргизском языке обычно просит у него табаку, а затем предлагает бороться. Борьба, как правило, продолжается целый день и в одних рассказах оканчивается победой снежного человека, а в других — богатыря-палвана. Если побеждал снежный человек, он уходил довольный. Если же снежного человека валили, то он очень огорчался, плача, убегал в горы и, по некоторым источникам, даже умирал от обиды.
Более реальными были рассказы двух людей, утверждавших, что несколько лет назад они видели какие-то странные следы на Пшарте. Сомнение вызывало лишь то, что один из рассказчиков уверял, будто он был вместе со вторым, а второй категорически заявлял, что был один, первого с ним не было…
Между тем пшартская партия, проработав долгое время в долине Западного Пшарта и не обнаружив никаких следов голуб-явана, перенесла свою деятельность на Баландкиик.
В устье Баландкиика встречались небольшие березовые рощи. Здесь гораздо теплее, больше травы. Здесь была бо́льшая вероятность встретить того, кого мы так старались найти. Ведь и Пронин рассказывал, что именно в этих местах он видел снежного человека.
Баландкиикская группа разделилась на две подгруппы. Одна из них работала на правом берегу реки, а потом ушла через перевал на реку Каинды. В левобережную группу входили альпинисты, и не случайно. Здесь горы состояли из конгломератов. Обвалы тут были обычным, повседневным явлением. Порой стены не нужно было даже трогать рукой или ледорубом — достаточно было резкого крика или топота ног, чтобы сверху начали скатываться камни или целые лавины камней. Только большими, резкими прыжками удавалось уходить от неожиданных камнепадов.
Но зато какие на редкость красивые виды были кругом! За глубокой щелью Баландкиика по вечерам розовым светом горели снега хребта Белеули. Внизу грязно-коричневой лентой извивалась река. В период таяния льдов вода становилась кофейного цвета. Вдоль реки встречались небольшие рощи берез, ива, облепиха. По ту сторону реки крутые, причудливо изъеденные водой и ветром горы напоминали то фантастические постройки, то фигуры неземных чудовищ. Когда спускались сумерки, долину заливала синева, фиолетовые тени ложились на склоны гор, но еще долго не гасли высокие снежные вершины и легкие перистые облака.
Альпинисты дошли до устья Баландкиика. Они осмотрели все склоны и побывали на том месте, где, как утверждал Пронин, он видел снежного человека. Альпинисты и бывшие с ними ученые убедились, что от того места, где стоял Пронин, до того места на склоне, где он видел снежного человека, так далеко, что разглядеть там как следует решительно ничего нельзя.
Пронин, по его рассказу, был на галечниках, расположенных на высоте 2800 метров. Ближайшие снежники на склоне располагаются на высоте не ниже 4000—4300 метров. Это значит, разница по абсолютной высоте составляет 1200—1500 метров. Но нужно еще считать расстояние по склону: ведь он не вверх смотрел, а на склон. Значит, загадочное существо было не ближе чем в 2000—2500 метрах от Пронина. Можно ли было рассмотреть на таком расстоянии волосатость, сутулость? Вряд ли! На таком расстоянии человеческая фигура кажется точкой. Да и точку-то можно увидеть, только если она движется.
К концу августа и окрестности Сареза были тщательно проверены. Изучив весь этот район, прочесав его, просидев десятки дней на многих скрытых пастах и выбросив много приманок, мы могли твердо сказать, что никаких признаков снежного человека на Сарезе нет. Ни в узких долинах, ни на скалах, ни по берегам мы не нашли того, что искали. Не только ни малейших следов снежного человека, но и ни одного места, пищевых ресурсов которого хватило бы, чтобы хоть впроголодь прокормить его.