Все эти события происходили много времени спустя после смерти Муссы. Этот своеобразный человек умер из своего рода принципа, как бы из приличия. Хотя он был умен и все понимал, но был слишком горд и строг в отношении себя. И вот погиб он зря, и, я бы сказал, страшно и глупо. Погиб как правоверный мусульманин, хотя я глубоко уверен, что он был неверующий. У него явно был аппендицит, нужно было оперировать, начинался перитонит, а он категорически отказался от операции и от врача, как мы его ни уговаривали, и умер в страшных мучениях.
Он лежал в Чечекты у сына, и было ясно, что он погибает. Боли продолжались несколько дней. Я ходил к нему несколько раз. В последний раз я пришел к нему вечером. Мигала коптилка, было полутемно, но я видел, какое у него потное, мокрое лицо. Видно было, что он сильно мучается. Я долго уговаривал его ехать в Мургаб к врачу или предлагал привезти врача сюда. Он сказал только:
— Нельзя, Кирилл! Нельзя! — точно хотел сказать, что вот, мол, он же мулла, он учил всех не ходить к врачу, и теперь ему нужно честно доигрывать игру, доказать, что он не струсил.
Я еще долго сидел и уговаривал его. Он слушал, слушал, а лотом тихо, но твердо, с каким-то оттенком отчаяния сказал:
— Нельзя, понимаешь, Кирилл! Нельзя! — и глухо: — Уходи!
И я ушел и, по правде говоря, уехал. Не мог я тут быть рядом и быть бессильным что-то сделать. А он упрямо остался доигрывать свою трагическую мучительную игру. Мучился он еще дня три. Но я больше его не видел.
В легенде о Мататаше есть три главных вопроса, которые интересовали всех. Во-первых, существует ли сокровище, каково оно и где? Во-вторых, есть ли какие-то внутренние ходы в скале, может быть ведущие и к сокровищу? И последнее: были ли люди, ходившие по этим ходам или лазившие в пещеру?
Что ходы есть, я твердо уверен. И Мусса ходил по ним, и другие. Но только они не ведут в верхнюю пещеру-нишу. После Блещунова их никто не искал. Ходы эти, проложенные водой в известняках, возникли давно, когда было более влажно и, думаю, более тепло. Тогда-то вода и промыла в известняках свои дороги. Позже, когда стало холоднее и суше, эти ходы стали разрушаться и засыпаться. Этот процесс происходит, видимо, и сейчас. Я верю Муссе, что он ходил по каким-то глубоким ходам. И ходы эти, конечно, найдут. Думаю, что в них обнаружится много интересного.
Легенды о людях, которые искали сокровища, тоже подтверждаются. Арканы и кошмы, найденные у пещеры, показывают, что какие-то смельчаки были возле нее.
Что же касается сокровищ — мешков с золотом, то в пещере их нет и не было. Пещеру осматривали Шляпцев и Ивцев, в пещере был Якушкин. Но вот что в пещерах может быть найдено нечто представляющее собой настоящее археологическое сокровище — очень и очень возможно.
Думаю, что история о Мататаше еще не закончена, что продолжение будет. Мататаш себя еще покажет!
Зоркуль — «озеро драконов»
Съездить на Зоркуль нам надо было обязательно. Дело в том, что вопрос о климате Памира очень запутался. С одной стороны, имелись данные о том, что климат Памира становится холоднее, с другой стороны, наоборот, что он становится теплее; кое-что говорило о том, что он становится суше, а другие факты доказывали: нет, наоборот, влажнее. Мы надеялись именно в районе Зоркуля выяснить окончательно, изменяется ли климат Памира, и если да, то в какую сторону.
Однако ехать на Зоркуль именно сейчас было очень неудобно. Дело в том, что наша Памирская биологическая станция последнее время усиленно боролась за создание заповедника. Мы боролись за то, чтобы территория вокруг нас была защищена от охотников и от скотоводов, чтобы в долине Зор-Чечекты горный козел киик и горный баран архар могли жить беспрепятственно, не боясь человека, чтобы никто не трогал здесь ни горных индеек — уларов, ни сурков, не стравливал, не вытаптывал естественную растительность. Нам удалось получить поддержку областных и районных властей, и все было бы хорошо, но… опасность пришла с неожиданной стороны. В районе нашего заповедника появился какой-то бродячий барс.
Нужно сказать, что барс — исконный потребитель и истребитель кииков. Изучив повадки стада, зная, где и когда оно кормится и где ночует, он одного за другим поедает кииков и нередко уничтожает стадо целиком либо заставляет его бежать из этого района.
Вот такое несчастье случилось и у нас. Появился откуда-то пришлый барс и начал уничтожать кииков, живших в скалах над нашей долиной Зор-Чечекты. То тут, то там замечали мы сипов на склоне и в воздухе. А сипы собираются там, где убит киик, чтобы доесть за барсом остатки. И мы знали, что наше стадо кииков мечется по горам над долиной и может вообще уйти куда-либо. А это было бы большое несчастье. Поэтому мы еще накануне послали нашего охотника и наблюдателя Ульджачи на разведку, но поездку на Зоркуль решили не откладывать.