– Есть два подходящих момента, которые могут, грубо говоря, дать след. Правда, чтобы оказаться там, нашим беглецам требовалось бы воспользоваться каким-то транспортом и проскочить неопознанными через заградительные посты.
– Что там?
– Оба происшествия в Дагестане. В первом случае убит милиционер на дороге. Убит ударом тяжелого предмета по голове. Возможно, кастет, возможно, еще что-то. Данных экспертизы еще нет. Похищено табельное оружие, документы и служебная милицейская машина. Машина брошена через двадцать километров из-за отсутствия бензина. Милиционер как раз на заправку отправлялся, когда с кем-то встретился. По машине тоже нет данных экспертизы. Сейчас там работают.
– А второе происшествие?
– Второе попроще… Два человека с тряпками на лице вместо масок вошли в дагестанское село с дороги. Зашли в окраинный дом, угрожая пистолетами, до полусмерти избили хозяина – он несколько часов встать не мог, связали хозяйку и забрали все съестные припасы, что в доме были. Обрати внимание… Село дагестанское. Жители – мусульмане. А этот пострадавший по национальности мордвин. Следовательно, не мусульманин. У него забрали копченое свиное сало… Отсюда можем сделать вывод, что нападавшие тоже не мусульмане…
– Позвони, Денис Петрович, следакам. У них наверняка таких сводок нет. Пусть посылают по следу своих «волкодавов»… Категорично не утверждай, но они сами сразу же станут утверждать категорично…
– Единственный вопрос – расстояние…
– Много вариантов… Помощник какой-то со своей машиной. Высаживает перед постом, они обходят, снова садятся в машину, едут дальше… Имеет право, скажем, шпион грузинской стороны иметь здесь помощника? Да хоть десяток, пока их всех не посадили… Все нормально, и на такой сигнал не отреагировать нельзя…
– Ладно. Кому из них лучше сбросить данные?
– Лучше Холмогорову. Он инициативный и… поверхностный. Звони. Потом мы еще и по этим номерам позвоним… – он перевернул листок с номерами трубок вертухаев и пододвинул Долгополову.
– Это…
– Это трубки вертухаев. Если они не избавились от них, а избавиться не должны были, я поднимаю по тревоге два своих батальона…
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Подполковник Тамаров. Слушаю тебя, Александр Григорьевич, предельно внимательно…
Артем Василич сразу узнал номер трубки своего начальника штаба бригады.
– Ты один, Артем Василич?
– Конечно, нет… – ответил Тамаров, с удивлением услышав, что в трех метрах от него, отвернувшись, Бессарион неразборчивым полушепотом разговаривает на грузинском языке.
Вывод напрашивался сам собой – пока российский подполковник спал, его грузинский коллега успел с кем-то созвониться по своей единственной трубке, поскольку две другие трубки остались в кармане Артема Василича, и номер этот зафиксирован для осуществления постоянной связи. Причем созвониться успел так, чтобы Тамаров разговора не слышал. Значит, отходил в сторону, оставив пост и спящего сотоварища по бегству без присмотра и беззащитного. И, судя по тону, звонил какой-то высокий чин, с которым следовало разговаривать уважительно. Конечно, это мог звонить и кто-то другой, знающий грузинский язык в достаточной степени, и звонить по тому же поводу, по которому звонил подполковник Бурлаков. К сожалению, понять, о чем разговор идет, было невозможно.
– Говорить можешь?
– В ограниченных пределах и коротко, – тоже шагнув в сторону, тихо ответил Тамаров. – Кто-то сейчас звонит моему сокамернику, разговаривают по-грузински… Не от тебя?
– Нет. Но я передал номера на контроль, твое местонахождение сейчас определяется со спутника, и наш разговор записывается. Как и разговор твоего товарища. Как вы, сдаваться не надумали? А то военная прокуратура рвет и мечет, а еще больше рвутся с вами вновь повстречаться вертухаи. И грозит уголовное преследование, если вы за собой где-то трупы оставите. Так что пожалейте парней…
– Не та ситуация, чтобы сдаваться. Вы попробуйте меня догоните… – уже громко сказал Артем Василич. – А вертухаям передайте, что я намереваюсь еще вернуться и с ними встретиться повторно. Только тогда уже никто не будет знать, что это я с ними встретился. Я люблю работать скрытно и быть скромным. Один раз отработать скрытно не получилось, вот и попал за решетку. Больше так не хочу. Пусть поберегутся. И к другим заключенным… Впрочем, другие меня не касаются. Это можно не говорить…