Нужно было спуститься к воде и приготовиться к ночлегу. Спуск оказался легким, и уже через тридцать минут мы вышли на берег реки. Небольшой ручей шириной всего в три метра быстро и шумно мчался в ложе из больших камней. Он был окружен ерником, кедровым стлаником и тальниками.
На одной из ровных площадок, покрытых щебнем, удобно было устроить ночлег — вода совсем рядом, место сухое и кругом много стланика для костра.
ОЛЕНИ НА СНЕГУ
Пока Оводов разводил костер, мы осмотрели в бинокли один из наиболее крупных снежников, дающий начало реке Малой Лене. На нем стояло два молодых оленя. Мы невольно вспомнили наш прошлогодний ульканский поход, когда, едва успев преодолеть перевал, мы увидели много оленей. В этих местах невозможно, побывав в гольцах, не встретиться с северными оленями. Мы сказали об оленях Оводову и продолжали наблюдать за ними, обдумывая план охоты.
Для продолжительных исследований в гольцах Байкальского хребта нужно на месте запасать мясо. Здешние перевалы непроходимы для лошадей и вьючных оленей, а затаскивать все продукты в панягах не всегда возможно. Добыча одного или двух оленей в тех местах, где человек бывает крайне редко, не может принести никакого вреда воспроизводству этих животных. В подобных местах рационально разрешать отстрел крупных зверей только экспедиционным отрядам, так как добыча зверя здесь— часто единственная возможность обеспечить отряд продовольствием.
Внезапно олени быстро помчались по снежнику, и мы решили, что охота пропала. Но животные не собирались совсем покидать снежник: пробежав по нему метров триста, они так же внезапно остановились. До оленей было не менее семисот метров, и они вряд ли могли нас обнаружить, тем более что ветер дул по направлению к нам.
За десять минут олени повторили свой нехитрый маневр еще несколько раз. Наблюдая за такими странными на первый взгляд передвижениями животных, мы наконец поняли, что олени пытались избавиться от гнуса, который, как удалось установить потом, вился над ними густыми роями.
Нужно было обойти оленей слева и выйти на гребень хребта выше того места, где лежал снежник. Подъем здесь довольно легкий, горы полого спускаются к долине реки, и вскоре мы вышли к гребню последнего увала. Олени оказались там, где их не додали — они успели покинуть снежник и сейчас стояли на крошечном летнике, не далее чем в ста пятидесяти метрах от нас.
Скрываясь за крупными камнями россыпи, мы стали подходить к оленям на верный выстрел. Россыпь оказалась очень пологой, мы с Оводовым должны были лечь на камни и пробираться ползком — олени могли легко нас увидеть. Когда уже можно было стрелять, оказалось, что камни скрывают от нас туловища животных; над россыпью виднелись только их головы. Тогда одному из нас пришлось лечь на камни, а другому целиться с его спины. Первая пуля ударилась о верхний край россыпи, сорвав с камня облачко пыли. Животные отбежали на несколько метров и снова остановились. После второго выстрела один из оленей стал сильно оседать на левую переднюю ногу и через несколько шагов рухнул на снег. Второй олень сбежал с россыпи на лужайку и остановился, глядя на нас, Одного оленя было вполне достаточно, и мы не стали больше стрелять. Когда мы подошли к убитому оленю, второй побежал к вершине горы и вскоре скрылся за россыпью. К этому времени густые сумерки окутали распадки; нужно было торопиться к лагерю. Там, внизу, хорошо виден огонек костра.
В полночь мы подбросили в костер побольше топлива, накрылись плащами и легли спать. Но костер из тонких стланиковых ветвей грел очень неравномерно, а плащи совсем не спасали от холода. Несмотря на середину июля, ночью очень холодно. Мы совершенно замерзли и не могли заснуть. Каждые десять минут приходилось подбрасывать в костер новую порцию стланиковых ветвей. Но в общем это довольно обычная ночевка в горах, и на этот раз не было основания жаловаться на судьбу. На небе пылали крупные звезды, обещая назавтра хороший день. Мы мечтали целиком посвятить его пополнению орнитологической коллекции.
В ПЛЕНУ У ТУМАНА
Встали мы очень рано и уже в пять часов утра начали коллекционирование птиц. Во время завтрака Лазаренко увидела самку северного оленя с крошечным олененком. Животные подошли совсем близко к костру, но, по-видимому, не замечали нас. Они медленно поднялись к зарослям стланика и не спеша скрылись в одном из проходов. Приходилось только удивляться такому неосторожному поведению животных — на них тянуло дымом от нашего костра, им наверняка были слышны наши разговоры. Еще и еще раз мы убеждались в том, что звери здесь совершенно непуганы и многие из них никогда не видели человека.
Наученные опытом, мы решили «законсервировать» оленя в ключе, где его не смогли бы обнаружить вороны и медведи.
Уложив наши неразлучные паняги, мы зарядили ружья самой мелкой дробью и стали подниматься по склону к месту вчерашней охоты. Но, как сплошь и рядом бывало в гольцах Байкальского хребта, дальнейшие события помешали нам выполнить наши планы.
Не успел отряд подняться к первому пологому увалу, как неизвестно откуда навалился густой туман. Продолжать подъем в горы не было никакой возможности, так как в нескольких шагах уже не видно камней россыпи. Идти наугад — безрассудно: можно заранее предвидеть, что оставленного в нескольких стах метрах от костра оленя все равно не удастся найти.
Мы легли на склоне горы и стали ждать, когда рассеется туман. Вскоре пошел сильный дождь. Мы забились под чаши стланика, завернулись в плащи, но все эти усилия оказались напрасными. Дождь не прекращался в течение нескольких часов, и за это время, под надежной защитой наших плащей, мы промокли и продрогли, как никогда.
Пора подумать и об обеде. Все наши надежды на сегодняшний день рухнули. Из-за плохой погоды в гольцах мы потеряли очень много драгоценного времени. В июле и августе не было ни одного похода, в котором бы нас не застигал дождь. В лучшем случае приходилось отсиживаться в палатках; чаще, как это было и сейчас, мы мерзли, мокли и мучились от безвыходности положения.
Был момент, когда туман рассеялся, и тогда рядом с нами показалось стадо оленей. Животные не спеша поднимались к снежнику, на котором остался убитый вчера олень. Несколько раз они смотрели в нашу сторону и, конечно, видели нас, но это не произвело на них никакого впечатления. Мы подумали о том, что запах крови может напугать оленей, и они покинут этот распадок. Предположение это вскоре подтвердилось.
Во второй половине дня туман начал быстро рассеиваться, его последние бледные хлопья ветер унес за гребни гор. Перенести оленя к ручью, бросить мясо в воду было делом одного часа. Вскоре можно было начать обратный спуск к Байкалу по долине реки Малой Солонцовой.
На перевале мы снова увидели стадо оленей. Животные покидали опасные места. Они поднимались по склону к вершине горы Елбыр, отчетливо выделяясь на фоне неба. Иногда часть животных исчезала из глаз, но потом они снова выстраивались в цепочку, и снова на фоне неба были прекрасно видны пять знакомых силуэтов.
За перевалом в густых зарослях стланика Оводов обнаружил широкую медвежью тропу. Эта случайная находка помогла нам преодолеть самый трудный участок пути довольно легко и быстро. Долго, до границы леса тропа шла по левому берегу реки, теряясь в исполинских каменных россыпях.
Нам часто приходилось пользоваться россыпями из-за невозможности пройти в другом месте, хотя передвижение по камням мало напоминает прогулку по ровной тропе. Выйдя на россыпь, нужно смотреть только себе под ноги, сосредоточив внимание на том камне, куда должна ступить нога, иначе малейшая невнимательность грозит катастрофой. Камни часто переворачиваются, ноги застревают в глубоких расселинах — поэтому они украшены множеством ссадин и синяков. Особенно достается передней части голени выше стопы, по которой камни бьют с такой силой, что становится темно в глазах. К счастью, несмотря на беспрерывные походы в горы, до сих пор все обходится благополучно. За два года работы ни один из членов нашего отряда не получил ни одного серьезного увечья. И все же, несмотря на все неудобства, ход по россыпям часто единственно возможный способ передвижения в горах, а иногда и наиболее безопасный.