Самыми обычными из куликов в полосе побережья оказались перевозчики. Их легко опознать в полете и сидящими на берегу. На земле они оригинально выделывают свои бесконечные реверансы, а поднимаясь в воздух, так характерно кричат, что их, даже при недолгом знакомстве, трудно спутать с другими птицами. Этих куличков выдает также особый стиль полета и белая полоска вдоль расправленного крыла. Перевозчики гнездятся на берегах Байкала, почти на всех крупных и мелких реках; в Прибайкалье они настоящие ландшафтные птицы.
Кроме перевозчиков на берегах Байкала можно увидеть фифи, чернышей, больших и пепельных улитов, белохвостых песочников, малых зуйков и мородунок — интересных куличков с загнутыми вверх клювами. В начале августа все эти виды куликов начинают перемещаться к югу.
Байкальская впадина на севере переходит в Верхне-Ангарскую котловину, на юге — в Тункинскую долину, образуя длинный и удобный пролетный путь для многих видов птиц. Несмотря на бедность местных форм гнездящихся куликов, осенью на Байкале можно наблюдать около тридцати видов этих околоводных птиц.
Весной, в разгаре пролета куликов, северный Байкал еще покрыт льдами, и поэтому многие виды птиц огибают его с востока и запада, но осенью почти все кулики летят вдоль берегов Байкала. В это время здесь появляются камнешарки, песчанки, избегающие этих мест весной. Нам удалось добыть для коллекции сравнительно редкие виды этих птиц: кулика-острохвоста, грязовика, красно-зобика, кроншнепа-малютку и некоторых других.
Вечером мы высадились на берег в районе местечка Покойники и здесь на зеленой лужайке поставили палатку. Поселок Покойники — это пять домиков, тесно сплотившиеся у самого берега озера; в них живут и работают сотрудники метеорологической станции. Вокруг поселка приветливая лиственничная лесостепь. Это как-то не вяжется с мрачным названием поселка. В километре от станции круто взмывают к небу восточные склоны Байкальского хребта. Отдельные участки склонов и гребни водоразделов не покрыты лесом, между скалами видны обширные маряны.
Нам навстречу выходит высокая седая женщина, очень живая и энергичная, с доброй, приветливой улыбкой. Это научный сотрудник зоологического института Мария Николаевна Дубинина, уже не первый год проводящая здесь очень интересные гельминтологические исследования. Нам особенно приятно встретиться в этой глуши с человеком, работающим в смежной и близкой нам области зоологии.
ВОКРУГ ПОСЕЛКА ПОКОЙНИКИ
Утром 9 августа мы разошлись в разные стороны, желая ознакомиться с птицами соровых озер и лиственничных лесов.
Я отправляюсь к небольшому озеру, затем дохожу до подножия Байкальского хребта и к полдню уже возвращаюсь домой.
Мне не удается найти или увидеть здесь ничего интересного. В лесу встречается множество дубровников, белошапочных овсянок, гаичек-пухляков, поползней, сибирских мухоловок и пятнистых коньков — все виды птиц, которые наиболее обычны в прибрежных лиственничных лесах северо-западного побережья Байкала. Озеро севернее метеостанции вряд ли может произвести впечатление на орнитолога — слишком уж оно безжизненно. Обойдя его вокруг, я поднял только одного большого улита.
В четыре часа дня мы отправились на лодке к южному озеру. Воспоминания об этой экскурсии сохранятся в нашей памяти, по-видимому, на всю жизнь.
Озеро похоже на многие другие прибрежные соровые озера; большинство из них образовалось в результате постепенного перегораживания заливов галечниковыми косами. Многие соровые озера отгорожены от Байкала косами всего по нескольку метров шириной. Это озеро по своей биологии резко отличалось от многих других соровых озер и напоминало бормашевое соровое озеро мыса Большой Солонцовый.
У противоположного берега сбились в плотную стаю десятки уток; среди них еще много не поднимавшихся на крыло. Как только мы вышли на береговой вал, с озера снялись несколько куликов фифи и с громкими криками помчались над водой.
Мы выходим на берег озера и начинаем огибать его; среди птиц начинается настоящее столпотворение. Со всех сторон и прямо у нас из-под ног вылетают всевозможные кулики и с разнообразными криками, кряками и свистами уносятся в разные стороны. Фифи и большие улиты летят над озером; некоторые из них садятся на противоположном берегу, другие перекочевывают на Байкал. Бекасы и лесные дупели летят по направлению к берегу и исчезают за вершинами лиственниц.
Мы пробираемся вдоль берега, преодолевая невысокие заросли осок. Первым очень удачным боковым выстрелом я убиваю большого улита и тут же бью из левого ствола по неосторожно приблизившемуся бекасу, и он безвольным комочком валится в воду. Большого улита я запихиваю в кулек и кладу в коробку, а бекаса, который упал в воду невдалеке от берега, решаю подобрать на обратном пути.
Дальше стрельба идет не так гладко. Кулики поднимаются группами, по нескольку штук одновременно, мы не сразу решаемся стрелять, волнуемся, торопимся и часто стреляем, когда птица уже слишком далеко.
Тем временем мы подходим к противоположному берегу озера с обкошенными берегами, куда то и дело садятся испуганные нами кулики. Начинается что-то совершенно невообразимое. Целыми партиями, по десять-двадцать штук одновременно, кулики вырываются прямо у нас из-под ног, долго кружатся над озером, проносятся рядом с нашими головами, и многие из них снова садятся где-нибудь поблизости.
Мы с Никифоровым заколлекционировали уже около десяти птиц, среди которых немало редких видов, но и патронташи уже значительно опустели, так как в среднем на каждую птицу ушло почти по четыре патрона.
Мы решаем не огибать озеро вокруг, а пройти тем же берегом еще один раз. Куликов теперь поднимается значительно меньше, чаще всего они вылетают поодиночке, и наши результаты быстро исправляются. Мы добыли еще около десятка азиатских бекасов и лесных дупелей, почти не делая промахов. Среди куликов здесь наиболее многочисленны фифи, азиатские бекасы, бекасы-барашки, лесные дуиели, большие улиты и черныши. Оба вида бекасов встречаются примерно в равном количестве, лесных дупелей значительно меньше.
На озере держатся в основном те виды куликов, которые предпочитают кормиться по заросшим берегам озер, на скошенных заливных лугах и болотах. Кулики, находящие пищу на галечниковых, песчаных или илистых берегах рек и озер, такие, как перевозчики, мородунки, пепельные улиты и другие, избегают этого озера.
Мы подошли к тому месту, где я убил первого бекаса. Пришлось раздеваться и лезть в озеро, вода в котором очень холодная, но все же несколько теплее, чем в Байкале. Когда я взял в руки лежащего на воде бекаса, я был буквально ошеломлен тем, что мне пришлось увидеть. От птицы остались одни перья, кости и обрывки кожи — все мягкие части были выедены бокоплавами, плотно облепившими то, что оставалось от птицы.
В озере водится огромное количество гаммарид — рачков-бокоплавов, которых местные жители называют бормашом, а озера, в которых они встречаются, — бормашовыми. Зимой в таких озерах добывают огромное количество бокоплава, необходимого для ловли рыбы на удочку подо льдом. На бормаша прекрасно ловится омуль, черный и белый хариус, иногда сиг. Рачков используют в основном для приманки — их горстями бросают в лунки, привлекая рыбу в нужное место. На крючок же рачков надевают редко, предпочитая обходиться так называемой обмоткой — имитацией бормаша из цветных ниток.
Невдалеке от Усть-Баргузина, на перешейке полуострова Святой Нос, известна цепь бормашовых озер, где добывается очень много рачков, которыми снабжаются рыбаки чуть ли не всего северного Байкала.
ВВЕРХ ПО РЕКЕ СОЛНЦЕ-ПАДЬ
Тропа, ведущая от Байкала к верховьям реки Солнце-Падь, начинается от поселка Покойники. Вначале она идет наискосок к подножию Байкальского хребта. Там, где тропа пересекает прибрежные лиственничные леса, она очень красива, а на некоторых участках так ровна и чиста, что напоминает дорожку в парке. Это, несомненно, одна из лучших троп на Байкальском хребте; по ней группы туристов переваливают с Байкала на Качуг.