Павел Иустинович Мариковский
В горах Тянь-Шаня
Перевал Каракастек
Горы, горы! Что за магнетизм скрыт в вас!
Очень жаркие и душные дни июля. Пустыня выгорела под солнцем: желтая, пыльная и безжизненная. Днем температура поднимается до сорока, и зной держится долго. Солнце садится за горизонт, а жара едва спадает до тридцати градусов. В такое время работать тяжело. Не спасает и тень под тентом. А вдали на южном горизонте проглядывают через завесу пыли словно висящие в воздухе сверкающие ледники над синими горами и хребтами Заилийского Алатау — самой северной оконечности Тянь-Шаня. Нам, настрадавшимся от зноя, так хочется там побывать. Да и дела требуют этого. Через несколько часов езды пустыня позади. Мы прощаемся с асфальтовой дорогой и медленно продвигаемся к горам в ущелье Каракастек по пыльным дорогам лёссовых холмов и предгорий. И здесь высокие травы высохли и вместо цветков — колючие метелки семян.
В этой части Заилийского Алатау лёссовые предгорные холмы протянулись широкой полосой в несколько десятков километров и чем ближе к горам, тем выше холмы, глубже распадки между ними и круче подъемы и спуски. Машина с трудом взбирается вверх, осторожно на скорости и тормозах съезжает вниз. Подъемы, спуски — конца им нет. Как всегда, днем в горах дует попутный ветер с низин и стоит чуть замедлить ход машины, как густое облако легкой пыли догоняет нас и окутывает серой пеленой. Скорее бы ущелье с прозрачным ручьем и прохладные горы.
Многие миллионы лет в жаркой пустыне ветер поднимал почву в воздух и она постепенно оседала на ее окраинах в предгорьях. Пыльные бури сопровождали засушливые годы. Слой пыли, оседавший в горах за год, составляет одну десятую миллиметра. За десятилетие получается уже миллиметр, а за тысячелетие — метр. А что значит тысячелетие для Земли! К отложению лёсса из воздуха прибавлялись селевые выносы с гор.
Путь с холма на холм кажется бесконечным и долгим, и спидометр медленно накручивает пройденные километры. Иногда дороги расходятся в разные стороны, петляют, к ним примыкают другие, приносят нам мучительные раздумья в правильности выбираемого пути.
Наконец, мы достигли ущелья, по дну которого ласково бурлит прозрачный ручей. Теперь только один путь — вдоль ручья к высоким горам, теперь будет немного легче. Но дорога крута, камениста, извивается между валунами и ни на секунду нельзя отвлечься. Горный бриз, наш недруг, подгоняет вместе с нами поднятую пыль. Мотор греется, и мой спутник без конца по хитроумному приспособлению пускает из кабины на радиатор воду. Благодаря этому машина без остановки забирается все выше и выше. Вокруг громоздятся скалистые склоны, с теневой стороны они в мелком кустарнике, с солнечной — покрыты коротенькой травкой.
В одном месте ущелье расходится в стороны, образуя широкую холмистую долину, покрытую крупными валунами. Когда-то здесь шли сильные дожди, бушевали мощные селевые потоки. Они выносили из ущелья крупные камни, гальку и щебень. Куртинки чия — злака пустыни, заросли высокой крапивы, да зеленые полянки, украшенные цветами, оживляют светлый и солнечный ландшафт. А напротив, на северном склоне, застыли стройными пирамидками тянь-шанские ели. В одном из отщелков этого раздолья приютилась небольшая пасека с походным домиком.
После ненастья здесь установилась ясная и теплая погода, и над пасекой, вблизи которой мы разбили палатку, стоит гул от множества жужжащих пчел.
Рано утром выбираюсь из спального мешка. Солнце показалось из-за вершины гор и обильная роса заискрилась различными цветами. Вот лучи солнца коснулись ульев на полянке. Не прошло и нескольких минут, как пробудились маленькие труженицы. На фоне высокой темной горы, сплошь заросшей еловым лесом, каждая летящая пчелка, словно сверкающая золотая звездочка.
Полет пчел необыкновенен. Все до единой, едва покинув улей, взвиваются почти вертикально и быстро исчезают. Такого полета мне не приходилось видеть. Куда же отправились они? Я вешаю на себя фотоаппарат, полевую сумку, беру в руки посох, карабкаюсь по склону горы. Надо пересечь темную громаду, покрытую еловым лесом. На этот поход у меня ушла почти половина дня. Когда же добираюсь до гребня, передо мной открывается изумительная панорама хребтов, ущелий, далеких снежных вершин. На южной стороне горы — скалы, приземистые кустики арчи, небольшие куртинки шиповника и желтые поля камнеломки. Сейчас массовое цветение этого растения и на нем работают пчелы.