Одна из змей, темно-коричневая, подняла голову, посмотрела на нас и, сверкнув чешуей, бросилась в заросли. Я попытался перегородить дорогу и задержать ее, чтобы лучше рассмотреть. Но змея, ударив зубами по посоху, скрылась в траве. На конце посоха осталась капелька желтоватого яда. Вторая светло-серая змея (окраска щитомордников очень изменчива) лежала неподвижно. Она была мертва. Убитая змея была самка. Судя по всему, она погибла за день или два до нашего прихода.
Через три часа мы, усталые, возвращаемся назад. На том месте, где были змеи, застали ту же картину: коричневая лежала возле светло-серой убитой, свернув тело кольцом и прижав свою голову к голове другой. И, как прежде, при нашем приближении скользнула в заросли.
Странное поведение змеи меня поразило: почему-то живая не могла расстаться с мертвой.
Потом я останавливаюсь возле необычного жилища муравьев в бревне над ручьем. За несколько часов обстановка изменилась. Ручей стал меньше. Видимо, та вода, которая сбегает с ледников от жарких лучей солнца доходит сюда только к вечеру. Днем же паводок спадает. Бревнышки и камни, на которых лежал ствол дерева, сверху подсохли и под ним теперь ползали редкие «охотники». Но бревно не доходило до берега каких-нибудь 30 сантиметров и путь к нему шел через камень, слегка смачиваемый водой. Перед ним и толпилось около десятка растерянных древоточцев.
Некоторые, изрядно помучавшись, все же опускались на камень и преодолевали его. Но каких это стоило усилий! Трудный путь был у муравьев. Что будет с бедными древоточцами, как они переживут паводки, когда бревно совсем зальет водой? Зачем они так привязаны к своему жилищу? Не лучше ли было переселиться в какой-нибудь сухой ствол ели на склоне ущелья! Видимо, трудно отказаться от своего родного жилища.
Встреча со змеями не выходила у меня из головы.
Наш бивак находился неподалеку. Утром я поспешил проведать змей и опять застал их вместе. Еще через день я вновь пошел взглянуть на них. Светлая самка была расплющена колесом грузовика, водитель которого не поленился свернуть в сторону из колеи. Коричневый самец лежал рядом мертвый. Он не расстался со своей подругой и после того, как ее обезобразила машина. Его убили после, ударами нескольких острых камней…
Недавно в печати промелькнули выступления в защиту ядовитых змеи. К большому сожалению, их истребляют всюду, при всяком удобном случае. Уничтожают ядовитых и заодно неядовитых. В Средней Азии почти истребили крупную, очень миролюбивую и беззащитную безногую ящерицу — желтопузика лишь потому, что она похожа на змею. Это беспокоит не только специалистов-зоологов, но и тех, кому приходится добывать змеиный яд, из которого готовятся различные ценные и дефицитные лекарства.
Природа, населенная живыми существами, безвозвратно беднеет и оскудевает. Многие из нас отнимают у животных то, что больше всего ценят, — жизнь.
Окружающие людей «твари» не столь уж и примитивны: психика многих животных во много раз сложнее и богаче, чем принято об этом думать. В этом я имел возможность убедиться не раз за долгую жизнь натуралиста-зоолога. Об этом следует разъяснять тем, кто по черствости и темноте душевной лишает жизни животных.
В наблюдениях за жителями леса незаметно проходит время. Вокруг же всюду новости. Вот возле бивака я вижу сломанную бурей могучую ель. Интересно, что с ней?
Стволом ели, как и полагается, завладели короеды. А на больших корневых лапах пня уселось сразу пять рогохвостов.
Какое странное название: хвост, как рог, или рог на хвосте. Какое животное может обладать столь забавным органом: ящерица, птица или зверь? Ни то, ни другое, ни третье.
Рогохвостом прозвали крупную, ярко окрашенную, древесную осу. На кончике брюшка торчит длинный придаток, в нем, как в футляре, находится яйцеклад. А над ним вырост, он мало чем походит на рог, но таковы уж энтомологи: дают названия не иначе, как фантазируя. С нижней стороны выроста расположена ямка с каким-то неизвестного назначения органом.
Оса-рогохвост особенная. На старых, поваленных ветром деревьях она, просверливая своим чудодейственным яйцекладом дерево, откладывает в него яички. Личинки питаются древесиной и через пару лет, высверливая аккуратный круглый ход наружу, выходят взрослой осой. Соблюдая величайшую осторожность, я подкрадываюсь к рогохвостам и начинаю фотографировать. Но осы не обращают на меня никакого внимания, совсем не боятся. Вероятно, у них нет врагов. Кто решится напасть на такую большую особь со столь внушительной внешностью! Возможно, кроме того, рогохвосты еще и несъедобны.