Осмелев, с лупой в руках я едва ли не касаюсь носом осы, беззастенчиво веду за ней наблюдения. Вот она покачивается из стороны в сторону, будто отбивает ногами такт веселой песенки. Черный блестящий яйцеклад, длинный и тонкий, как иголочка, вынут из двустворчатого футляра, поставлен вертикально к стволу дерева и только что начал погружаться в древесину. Он состоит из плотно прилегающих друг к другу четырех стволиков, чтобы они не расходились в стороны, каждый из них входит в паз другого. На концах они заострены и снабжены расположенными косо, как на напильнике, острыми ребрышками. К концу стволика ребрышки чаще, к основанию — реже.
Яйцеклад-сверло погружается быстро. Прошло каких-нибудь три минуты, и половина его, около полутора сантиметров, уже в древесине. Оса напряженно двигает брюшком, кончик ее футляра яйцеклада мелко вздрагивает. Ноги для лучшей опоры широко расставлены в стороны. Усики вытянуты вперед, напряжены и натянуты, как струна. В лупу видно, как стволики правой и левой стороны один за другим поочередно то опускаются, то поднимаются. Иногда яйцеклад слегка поворачивается вокруг оси на двадцать-тридцать градусов. По-видимому, оса не столько сверлит, сколько состругивает и долбит материал. У нее, оказывается, оригинальный инструмент, совмещающий качества долота и сверла!
Через пять минут яйцеклад полностью погрузился в дерево. Его длина, примерно, равна длине тела осы.
Вот оса на мгновение замирает. Проходит еще несколько секунд, среди стволиков проскользнуло яичко, и оса, не мешкая, вытаскивает из дерева свое орудие.
Чудодейственным инструментом обладает оса-рогохвост. Неплохо бы им заняться физикам и бионикам, хотя бы детально изучить механизм и устройство яйцеклада, и его модель использовать, скажем, в работах по бурению скважин.
Утром на нашей полянке долго лежит тень, зябко. А противоположный южный склон ущелья ярко освещен солнцем, золотится и от него веет теплом и сухостью. Надо обследовать южные степные склоны гор.
Степной склон опускается вниз крутыми хребтиками. Стороны каждого из них непохожи друг на друга: одна — вроде как бы кусочек пустыни, затерявшейся в горах Тянь-Шаня, с серой терпкой и душистой полынью, другая — словно настоящая степь, разнотравная, пышная, с серебристыми ковылями. Наблюдать за насекомыми легче там, где растет полынь и земля слабо покрыта травами.
Вот голубеют кисти цветов змееголовника. Их венчики похожи на глубокие кувшинки, свесились вниз и не каждое насекомое может полакомиться сладким нектаром. Вход в цветок начинается маленькой посадочной площадкой, прикрытой небольшой крышей. Все это сооружение выглядит удобным и будто приглашает: «Пожалуйста, присаживайтесь, дорогие гости!» За узким входом в кувшинчик располагается просторное помещение и с потолка его, словно изящная люстра, свешивается пестик и четыре приросших к стенке пыльника. Отсюда идет узкий ход через коридор в богатую кладовую.
Среди голубых цветов змееголовника звучит оркестр звенящих крыльев мух-неместринид. Их плотное тело имеет форму дирижабля и прикрыто густыми волосками, большие глаза венчают голову, а длинный, как острая рапира, хоботок направлен вперед. Крылья мухи маленькие, узенькие и прикреплены к самой середине тела, совсем как у скоростного реактивного самолета.
Звуки неместринид различны. Вот поет самая крупная, серая и мохнатая. Тоном повыше ей вторит поменьше размером, золотистая, как огонек. Но чаще всех слышатся песни белоголовой мухи. Яркое серебристо-белое пятно на лбу, отороченное темным, хорошо отличает ее от других. Тело белоголовой неместриниды овальное, обтекаемой формы, похожее на торпеду, нежно-бархатистое, в густых сероватых поблескивающих волосках. Она подолгу висит в воздухе на одном месте, чуть-чуть сдвинется в сторону, опустится вниз, подскочит вверх или боком маленькими скачками постепенно приблизится к голубому цветку. Такой полет называется стоячим. Он гораздо сложнее обычного и требует быстрой работы крыльев. Крылья неместриниды, словно пропеллеры, — узкие и очень маленькие.
Белоголовые мухи перелетают с цветка на цветок, и звонкие песни их крыльев несутся со всех сторон. Часто песня слышится где-то рядом, но не сразу отыщешь глазами повисшее в воздухе насекомое. Останавливаясь в воздухе, муха один за другим обследует цветы, едва прикасаясь к венчику хоботком. Выбирает она подходящий цветок долго, пытаясь разведать, всюду ли выпит нектар и не пусты ли кладовые.
Но вот из кувшинчика, наверное, доносится аромат, песня крыльев повышается, маленький бросок вперед, ноги прикоснулись к посадочной площадке, мохнатое тельце исчезает в цветке. Только змееголовник заставил неместриниду прекратить полет. Открытые цветы она обычно посещает на лету, опускает в него хоботок и пьет нектар.