— Смотрите, смотрите! Внизу у большого куста лиса и еще кто-то серый!
Действительно, по дну ущелья неторопливо пробиралась лиса. Ее хвост, большой и пушистый, был вытянут в одну линию с туловищем. А впереди в полуметре от нее (ну, кто может этому поверить!), слегка сутулясь и опустив голову, семенил барсук. Оба животных скрылись за кустарником, но через несколько секунд их силуэты мелькнули в просвете между растениями. Затем странное и неторопливое шествие двух зверей показалось в другом месте. Дальше шли густые заросли.
Лиса, идущая вслед за барсуком, — пара таких не похожих друг на друга животных, да еще шествовавших в содружестве, — все это было так необыкновенно. Ничего подобного мне ранее видеть не приходилось. Впрочем, один из зоологов в Казахстане наблюдал совместную охоту на большую песчанку лисицы и хорька-перевязки. Выгода для обоих хищников была явная: перевязка забиралась в нору, и грызун, спасаясь от преследования, выскакивал наверх и попадал в зубы лисице. Потом я узнал, что в Северной Америке вместе с барсуками охотятся койоты. Видимо, не случайно лисица брела за барсуком. С наступлением сумерек оба животных отправились на промысел. Между ними существовало какое-то явное содружество. Удастся ли когда-нибудь узнать его подробности зоологам? Нам же впервые посчастливилось видеть это очень интересное явление.
На следующий день, пока мои помощники сворачивали бивак и загружали машину, я стал переворачивать камни. На нижней их поверхности, особенно тех, которые неплотно прилегали к земле, нашел прочно прикрепленных, крошечных, землистого цвета улиточек. Неопытный глаз не обратил бы на них внимания: до того они были невзрачны. Между тем, это были чехлики очень интересной крошечной бабочки-улитки, с которой мне пришлось детально познакомиться на озере Иссык-Куль более двадцати лет назад.
Ее научное название — аптерона специес. Слово специес дается тогда, когда видовое название неизвестно. История бабочки-улитки такова. В 1895 году, то есть около ста лет назад, в Иссык-Кульской котловине русские поселенцы-земледельцы были неожиданно озадачены нашествием крошечного вредителя, таскавшего на себе чехлик в виде улитки. Появление этого насекомого обеспокоило местное начальство. Был сделан запрос в Москву в Департамент земледелия. На следующий год для обследования посевов и нового, невиданного вредителя был командирован энтомолог Ингеницкий, который и подтвердил массовое нашествие бабочки-улитки. В следующие годы жители со страхом ожидали появления неведомого насекомого, но оно более не показывалось и не вредило. Никогда до самых наших дней.
Попав впервые на Иссык-Куль, я также обратил внимание на бабочку-улитку. Ее гусенички в чехлике жили на сорных растениях и были, в общем, малочисленны. Цикл развития ее оказался удивительным. Как только гусеница становилась взрослой, она прикрепляла свой чехлик к растению или камню, поворачивалась в обратную сторону внутри своего тесного походного жилища и превращалась в куколку. Но ни из одной не вывелось бабочки, хотя гусениц было сотни. В теле куколки сразу же развивались крохотные гусенички. Они покидали оставшуюся после матери-куколки оболочку и сами становились такими же гусеничками в чехлике-улитке. Таким образом, развитие этого вида шло без оплодотворения и заканчивалось в детском возрасте, то есть, как ученые говорят, было педогенетическим. Подобный случай был обнаружен среди отряда бабочек впервые.
Может быть, из чехликов иногда и вылетают крошечные бабочки, но только самцы. Самки же, останавливаясь в развитии на стадии куколок, выходили из чехлика в виде червячков, то есть были рудиментарными. Свои наблюдения я опубликовал в местном журнале, но они фактически остались неизвестными энтомологам.
В нашей стране обитают несколько бабочек-улиток. Размножаются они обычным путем. Я потому рассказал о бабочке-улитке, что моя находка здесь была несколько необычная. Дело в том, что гусенички бабочки-улитки, прежде чем окуклиться, прикреплялись к растениям, а чаще к большим камням. На них новорожденные гусенички в куколке-матери пережидали остаток лета, зиму и выползали из них только весной. Здесь же я нашел их только под камнями. Дело, видимо, заключалось в том, что четыре предыдущих года была засуха; она и заставила изменить поведение гусеничек этого насекомого: под камнями было не так сухо и жарко, как на растениях.
Кроме нас троих, в машине ехали собака и в маленькой клеточке несколько белых мышек, которые были большим соблазном, для фокстерьера. Вначале, не умея обуздать свой охотничий пыл, он пытался раздавить клетку и добраться до желанной добычи. Потом, после строгого словесного внушения, часами сидел над клеточкой, изучая эти создания, будто зачарованный. Наконец, постепенно привык и потерял к ним всякий интерес.