С появлением солнца ласточки перестали летать над травой и сгонять с нее трепетанием крыльев насекомых, а дружно поднялись высоко в небо. Оживились и стайки мушек-береговушек, зашелестели тысячами крыльев, перелетая с места на место. Илистые берега озера нагрелись, пробудились кишащие в них бактерии, начали разлагаться органические вещества — и повисли над озером тяжелые испарения. Дышать становилось трудно, и я прибавляю шаг, чтобы уйти поскорее с подветренной стороны.
Но что за белый и круглый предмет у самой воды? А дальше еще такой же. Слегка проваливаясь в грязи, подбираюсь к ним. Оказывается, это крупные, как куриные, яйца, оброненные утками-огарями.
На сухих участках берега, поросших кустиками чия, я встречаю типичного жителя жаркой пустыни — муравья-бегунка. Живется ему здесь не особенно привольно: семьи маленькие. Кое-где вижу и небольшие колонии какой-то мелкой полевки. Зато слепушонка благоденствует на лугах: холмики выброшенной им наружу земли виднеются повсюду.
У основания скалистого мыска, вдающегося в озеро, я вижу старый курган из больших камней. Кто-то выкопал часть из них и сложил типичную охотничью засидку. Рассматриваю ее и на сердце становится больно. Здесь были браконьеры. Они убивали пролетающих птиц. Их незаконная охота, видимо, была успешной (в Казахстане уже много лет запрещена весенняя охота на водоплавающую дичь), так как вокруг валяется множество бумажных гильз от охотничьего ружья и медных — от малокалиберной винтовки. Озеро среди гор — редкое и замечательное место для отдыха и кормежки птиц, летящих на родину из далеких стран.
Продолжая обходить водоем, на скалистом мыске я вижу необычное: на берегу лежит железная, изъеденная солью, дырявая, как решето, бочка. Рядом с ней стоит другая, наполненная водой, и под ней горит костер. В недоумении я оглядываюсь вокруг: озеро дикое, безлюдное, не видно здесь ни человека, ни домашних животных. Лишь далеко под горами белеет несколько ныне пустующих зимовок скота, да одна юрта виднеется маленькой темной точкой. Пока я раздумываю, из-за бугра появляются два человека. Это им, наверное, принадлежит бочка, они зачем-то греют в ней воду. Мне неловко стоять возле чужого сооружения, и я поспешно иду навстречу незнакомцам.
Оказывается, здесь местное население лечится от ревматизма. Сегодня выдалась холодная погода. Поэтому приходится после приема грязевых ванн забираться в бочку с водой. Вода в ней озерная и очень полезная. В июле в самую жару сюда в отдельные годы съезжается много людей.
— Вот видишь этот берег, — показывает широким жестом мой собеседник, — это место называется Тогузбулак. Самое хорошее место! Люди приезжают, палатки ставят, юрты ставят. Вчера был один даже из Семипалатинска.
Потом осторожно осведомился о цели моего посещения. Да, о красных лягушках он знает, слышал. Лечатся ими от тяжелых болезней. Где их искать? Надо спросить стариков. Они знают!
Красные лягушки мне кажутся небылицей. Сколько не пытался я искать, нет их негде. Может быть, они были, но их уничтожили почитатели народной медицины. Один ручеек вытекает будто из глубокой норы. Я засовываю в нее палку и ворочаю там. Вдруг оттуда выскакивает небольшая лягушка.
Так вот ты какая, красная лягушка! Она мне кажется очень миловидной. Большие и черные глаза смотрят хотя и печально, но невозмутимо и спокойно, подбородок ритмично и тихо пульсирует в такт дыханию. На желтовато-зеленом теле темные полосы, а нижняя часть тела и задних ног сплошь ярко-красные. Да это она, бурая лягушка рана ченсинензис, широко распространенная в Азии, только очень красная с нижней стороны тела. Может быть, на этом высокогорном соленом и прохладном озере водится особая форма или подвид этого животного и обладает особенными целебными свойствами.
В Китае и Японии этот вид лягушки издавна употребляют в народной медицине. Китайцы особенно ценят так называемый «жир лягушек», то есть разбухшие яйцеводы. Японцы из сушеных лягушек готовят препараты против опухолей.
Лет пятнадцать назад сотрудники Уральского педагогического института в Западном Казахстане в одном кургане с сарматским захоронением II–IV веков нашей эры в бронзовом котле нашли вместе с остатками сухих растений жуков-чернотелок рода бляпс и засушенных бурых лягушек. Материал этот прислали мне на определение. В кургане было явное захоронение какого-то лекаря.