«Я целый день на свидании. Все идет замечательно, поэтому я позвоню тебе завтра».
После этого Ана попыталась позвонить мне, но я снова перевела звонок на голосовую почту. Я поняла, что факт моего свидания на целый день кажется ей немного странным. Мы виделись с ней накануне утром за завтраком, и я ни с кем не собиралась встречаться, не говоря уже о том, чтобы отправиться на свидание на целый день.
Автомобиль Бена влился в поток машин. Они то ехали, то останавливались, и раздражение усиливалось запахом пота и чувством досады, исходившими от других водителей. Мы застряли на одном отрезке на двадцать минут, и тут Бен задал вопрос, которого я избегала.
— Когда закрывается это твое загадочное место? — спросил он.
— Э… — Мне было неудобно сказать ему, что скорее всего мы туда уже не успеем.
— Скоро, да? — уточнил Бен.
— Скоро. Заведение закрывается в шесть часов. У нас осталось около получаса. Нам незачем туда ехать. Я могу отвести тебя туда как-нибудь в другой раз.
У меня просто сорвалось с языка это «как-нибудь в другой раз». Я не собиралась давать ему понять, что хотела бы увидеться с ним снова. То есть я думала о том, что мы увидимся снова, но мне хотелось сохранить некую завесу тайны. Я не хотела открывать карты слишком быстро. Я слегка покраснела.
Бен улыбнулся. Он понял, что я проговорилась, и решил не давить на меня. Он принял комплимент.
— И все-таки, — продолжил он, — я бы хотел, чтобы ты получила то, что тебе хочется.
— Мороженое, — объявила я.
— Мороженое? — несколько недоверчиво переспросил Бен. — Мы мчимся через весь город ради мороженого?
Я ударила его в грудь рукой.
— Эй! Это хорошее мороженое!
— Я просто тебя дразню. Я люблю мороженое. Хоть ураган, хоть потоп, но я достану тебе это проклятое мороженое.
Когда поток машин медленно пополз вперед, Бен свернул на обочину, промчался мимо остальных машин и встал в очередь, чтобы съехать с автострады.
— Вау, — оценила я его маневр. — Вот это способ вернуть контроль.
— Идиотский поступок, — ответил он, — но ситуация ужасная.
Мы помчались по объездным дорогам, опасно проскакивая на желтый свет. Бен несколько раз подрезал других водителей и, проезжая мимо, сигналил в знак извинения. Я направляла его под незнакомые переходы, находила неслыханные проезды и повороты. Когда мы наконец припарковались возле кафе-мороженого «Скупс», на часах было одна минута седьмого. Бен подбежал к двери в ту секунду, когда ее уже запирали.
Он вежливо постучал.
— Прошу вас, не могли бы вы… открыть дверь?
Молодая кореянка подошла к двери, указала на табличку с надписью «Закрыто» и покачала головой.
Бен молитвенно сложил ладони перед грудью, но она только пожала плечами.
— Элси, не могла бы ты сделать мне одолжение?
— Гмм? — Я стояла чуть поодаль на тротуаре.
— Отвернись, пожалуйста.
— Мне отвернуться?
— Я буду умолять ее, стоя на коленях, и не хочу, чтобы ты это видела. Я хочу, чтобы ты считала меня сильным, мужественным и уверенным в себе.
Я рассмеялась, но Бен продолжал смотреть на меня.
— Боже мой, ты не шутишь, — сказала я, рассмеялась и отвернулась.
Я смотрела на главную улицу. Я видела, как останавливаются автомобили на красный сигнал светофора, и мимо них проезжают велосипедисты. Я заметила пару, шедшую по улице с маленьким ребенком. Вскоре я услышала звон колокольчика и звук открывающейся двери, поэтому повернулась.
— Подожди! — услышала я голос Бена. — Пока не двигайся! — Я снова отвернулась.
Две минуты спустя снова звякнул колокольчик, и Бен обошел меня и встал ко мне лицом. В руках он держал два светло-коричневых стакана с мороженым, в которое были воткнуты яркие ложки.
— Как тебе это удалось? — спросила я, забирая у него один стакан.
Бен улыбнулся.
— У меня свои подходы.
— Я серьезно.
— Серьезно? Я ее подкупил.
— Ты подкупил ее? — переспросила я. Я была шокирована. Я ни разу не встречала человека, который подкупал бы кого-то.
— Ну, я сказал, что если она даст мне два стакана любого оставшегося мороженого, то я дам ей двадцать баксов сверху. Поэтому если это подкуп, то — да, я ее подкупил.
— Ага, я бы действительно сказала, что это подкуп.
— Коррупция, что тут скажешь. Надеюсь, ты сможешь меня простить.
Я уставилась на него.
— Простить тебя? Ты шутишь? Никто никогда никого не подкупал ради меня! — сказала я.