Ана была моей лучшей подругой с семнадцати лет. Мы познакомились в первый день учебы в колледже, когда стояли в очереди в столовой. Мне не с кем было сесть, а она уже пыталась избавиться от парня. Это был момент истины для нас обеих. Когда она решила переехать в Лос-Анджелес, чтобы стать актрисой, я поехала вместе с ней. Не потому, что была привязана к этому городу, я там никогда раньше не бывала, а потому что чувствовала сильную привязанность к Ане. Она сказала мне: «Брось, библиотекарем ты можешь быть где угодно». Она была совершенно права.
И вот прошло девять лет после нашей первой встречи. Ана смотрела на меня так, будто я собиралась вскрыть себе вены. Если бы я лучше владела своими чувствами, я бы сказала, что это и есть настоящая дружба. Но в тот момент мне было не до этого. Мне было ни до чего.
Ана принесла две таблетки и стакан воды.
— Я нашла это в твоей аптечке, — сказала она. Я посмотрела на ее руку и узнала лекарство. Это был викодин, его выписали Бену в прошлом месяце, когда у него был спазм мышц спины. Он эти таблетки не принимал. Уверена, он думал, что если их выпьет, то поведет себя как нытик.
Я взяла лекарство из руки Аны, не задавая вопросов, и проглотила его.
— Спасибо, — поблагодарила я. Ана подоткнула вокруг меня одеяло и ушла спать на диван. Я была рада тому, что она не попыталась лечь со мной в одну постель. Я не хотела, чтобы она забрала запах Бена. Глаза у меня горели от слез, руки и ноги ослабели, но викодин должен был помочь мне уснуть. Я перебралась на половину Бена, веки мои отяжелели, и я уснула.
— Я люблю тебя, — сказала я, и в первый раз мои слова некому было услышать.
Я проснулась, чувствуя себя будто с похмелья, потянулась, чтобы взять руку Бена, как делала это каждое утро. Но его половина кровати была пуста. На мгновение мне показалось, что он в ванной или готовит завтрак, но потом я вспомнила. Отчаяние вернулось, на этот раз более приглушенное, но и более плотное, окутавшее мое тело, словно одеяло. И мое сердце утонуло в нем как камень.
Я поднесла руки к лицу и попыталась вытереть слезы, вот только они текли слишком быстро, чтобы я могла с ними справиться. Это было что-то вроде непрекращающихся бедствий в игре «Ударь крота».
В комнату вошла Ана с посудным полотенцем. Она вытирала им руки.
— Ты проснулась? — удивилась она.
— Какая ты наблюдательная. — С чего вдруг я стала такой язвительной? Я не злой человек. Я не такая.
— Сьюзен звонила. — Ана проигнорировала мой выпад, и за это я была ей благодарна.
— Что она сказала? — Я села в постели и схватила с прикроватного столика стакан с водой, стоявший там с прошлой ночи. — Что ей могло от меня потребоваться?
— Она ничего не говорила. Только сказала, чтобы ты позвонила ей.
— Отлично.
— Я оставила ее номер на холодильнике. На тот случай, если ты захочешь ей позвонить.
— Спасибо. — Я выпила воды и встала.
— Мне нужно съездить домой и выгулять Багси, а потом я сразу вернусь, — сказала Ана. Багси — это ее английский бульдог. Он повсюду оставляет свои слюни. Мне хотелось ей сказать, что Багси незачем выгуливать, потому что он ленивый мешок с дерьмом. Но я ничего такого не сказала, потому что мне очень, очень хотелось перестать быть такой недоброй.
— О’кей.
— Тебе что-нибудь привезти? — спросила она и этим напомнила мне о том, как я просила Бена купить мне «Фруктовые камешки». Я рухнула обратно в постель.
— Нет, спасибо, мне ничего не нужно.
— Ладно, я скоро вернусь. — Ана на минуту задумалась. — Может быть, ты хочешь, чтобы я задержалась на тот случай, если ты решишь позвонить свекрови?
— Нет, спасибо. С этим я справлюсь.
— Что ж, если ты передумаешь…
— Спасибо.
Ана вышла. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь, и вдруг осознала, насколько я одинока. Я одна в этой комнате. Я одна в этой квартире. Более того, я одна в этой жизни. Я не могла об этом думать. Я встала, взяла телефон, нашла номер свекрови на дверце холодильника. И тут я увидела магнитик «Пицца от Джорджи». Я рухнула на пол, щекой коснулась холодной плитки пола. Мне казалось, что я не смогу заставить себя встать.
Наступил канун Нового года. Мы с Аной придумали замечательный план. Мы собирались отправиться на вечеринку, чтобы увидеть того парня, с которым она флиртовала в спортзале. Мы хотели остаться там до половины двенадцатого ночи, а потом поехать на пляж, вместе открыть бутылку шампанского и встретить Новый год навеселе и в брызгах прибоя.
Но Ана напилась на вечеринке, начала выяснять отношения с парнем из спортзала, а потом исчезла на несколько часов. Это было типично для Аны, и я успела полюбить в ней эту черту, а именно то, что никогда ничего не шло по плану. Всегда что-то случалось. Ана была приятным разнообразием для такого человека, как я. У меня всегда все шло по плану и никогда ничего не случалось. Поэтому пока я оставалась на вечеринке, дожидаясь, чтобы Ана появилась оттуда, где она пряталась, я не сердилась и не удивлялась. Я предполагала, что дело могло обернуться именно так. Я была лишь немного раздосадована тем, что встречаю Новый год с совершенно незнакомыми людьми. Я чувствовала себя неловко, когда друзья принялись целовать друг друга. Я просто смотрела в свой бокал с шампанским. Я не позволила этому разрушить мой вечер. Мне удалось поговорить с замечательными людьми. Я извлекла максимум пользы.