Я познакомилась с парнем по имени Фабиан. Он завершал учебу в медицинской школе, но сказал, что его настоящая страсть — это «отличное вино, отличная еда и отличные женщины». Фабиан подмигнул мне, говоря это, но я ловко закончила разговор вскоре после того, как он попросил номер моего телефона. Я номер продиктовала, но, хотя парень и был привлекательным, я знала, что, если он позвонит, я не отвечу. Фабиан казался одним из тех, кто отвел бы меня в дорогой бар на нашем первом свидании. А потом разглядывал бы других девушек, пока я выходила в дамскую комнату. Такие парни всегда воспринимают возможность переспать с девушкой как победу. Для него это была игра, а для меня… Я никогда не умела в нее играть.
А вот Ана умела веселиться. Она встречалась с парнями. Флиртовала с ними. Она делала все то, из-за чего мужчины становятся рабами женщин и в процессе теряют уважение к себе. В каждом романе власть была в руках у Аны. И хотя я видела определенный смысл в такой жизни, если смотреть со стороны, но в таких отношениях мало страсти. Все рассчитано. Я ждала того, кто собьет меня с ног и кого я точно так же собью с ног. Одинаково. Мне хотелось, чтобы человек не хотел играть в игры, потому что такая игра предполагала, что мы меньше времени проведем вместе. Я не знала наверняка, существует ли такой человек, но я была слишком молода, чтобы отказаться от этой идеи.
В конце концов я нашла Ану спящей в хозяйской спальне. Я ее разбудила и отвезла на такси домой. К тому моменту, когда я переступила порог своей квартиры, было уже два часа ночи, и я очень устала. Бутылка шампанского, приготовленная для нашего праздника на пляже, так и осталась не откупоренной. Я легла спать.
Когда я засыпала в ту ночь, не смыв толком подводку с глаз и сбросив платье с блестками на пол, я думала о том, что принесет мне новый год. Мозг гудел от возможностей, пусть и не слишком реальных. Но одна возможность мне даже в голову не приходила: я не предполагала, что к концу мая буду замужем.
Первого января я проснулась в одиночестве в моей квартире, как просыпалась каждое утро, и в этом не было ничего особенного. Часа два я читала в кровати, потом встала, приняла душ и оделась, чтобы встретиться с Аной за завтраком.
Когда я ее увидела, я бодрствовала уже около трех с половиной часов. Ана выглядела так, как будто только что встала с постели. Она высокая и стройная, с длинными каштановыми волосами, ниспадающими намного ниже плеч и идеально дополняющими ее золотисто-карие глаза. Она родилась в Бразилии и жила там до тринадцати лет. И это было до сих пор заметно в некоторых ее словах и особенно в восклицаниях. Но во всем остальном она совершенно американизировалась, ассимилировалась и потеряла всякую культурную идентичность. Я больше чем уверена, что ее имя произносится с длинным «а», но где-то в средней школе она устала объяснять разницу, поэтому теперь она просто Ана, кто бы и как бы это имя ни произносил.
В то утро она была одета в широкие спортивные брюки, которые ее совершенно не полнили, потому что она была очень худой. Волосы Ана собрала в конский хвост. Торс прикрывала застегнутая на «молнию» толстовка. Вы бы не сразу заметили, что толстовка надета на голое тело, и в тот момент я сообразила, как Ана это делает. Вот так она сводила мужчин с ума. Она выглядела обнаженной, будучи при этом полностью прикрытой. И вы никогда в жизни не сказали бы, что она делает это намеренно.
— Милая толстовка, — заметила я, снимая солнечные очки и усаживаясь напротив нее. Иногда меня тревожило то, что мое среднее тело выглядит полноватым по сравнению с ее худобой, а мои самые обычные типично американские черты только подчеркивают ее экзотичную внешность. Когда я шутила на этот счет, Ана всегда напоминала мне, что я блондинка из Соединенных Штатов. Она говорила, что белокурые волосы — это козырь. Я всегда считала собственные волосы грязно-русыми, почти мышиными, но я понимала ее правоту.