— Что, Карась, кабздец приходит? — прохрипел товарищ.
— Глупости говоришь, — я проверил, сколько осталось заряженных ружей и посмотрел на пауков, которые копошились у подножия холма. Готовились, гады, к атаке. — Держись. Я тебе ещё кортик собираюсь подогнать.
— И кузине я обещала, — Маат стояла у плазменного пулемёта, который мы врыли перед окопом, — что вы ещё встретитесь.
Потом стало не до разговоров. Твари перевалили через кучи издохших собратьев и рванули вверх по склону. Пулемёт шипел почти без остановки, а я только успевал стрелять, отбрасывать опустошённое оружие и хватать то, что ещё оставалось.
Нам удалось отбросить пауков ещё раз. Теперь — точно последний. Зарядов для пулемёта больше оставалось, и я только что бросил на землю последний ракетный карабин.
— Было весело, — Маат сделала попытку улыбнуться и подошла ко мне. — Жаль, что всё закончилось.
— Да, жаль, — я провёл пальцами по её щеке, покрытой копотью и кровью. Посмотрел вниз: твари готовились атаковать.
Маат сняла с пояса две плазменные гранаты и установила мощность на максимум. Потом обняла меня.
— В сиянии и мраке, — тихо сказала она, — в тепле и холоде…
— В жизни и смерти, — я прижал Маат к себе и услышал, как щёлкнули предохранители гранат.
Кто-то говорил, будто невозможно рассказать о смерти от лица умирающего. Но что вся наша жизнь, как не этот рассказ? Просто, когда замолкает один рассказчик, вступает другой и рассказ продолжается. Видимо, пришло время уступить своё место.
Предохранители щёлкнули тихо, но этот звук показался мне громом разверзающегося неба.
И тут же реальный гром ударил по ушам, оглушил, прижал к земле. Ошеломлённый, я поднял голову и увидел земные штурмовики, с рёвом пикирующие на врага. В следующее мгновение полчища пауков, окруживших холм, накрыло сплошной стеной огня.
Маат осторожно высвободилась из моих объятий и отбросила гранаты подальше. Впрочем, в общем грохоте я даже не услышал, как они взорвались. Жена не выглядела удивлённой. Измотанной, обессиленной — да, но не удивлённой.
Я подошёл к ней.
— Ты? — только и нашёлся, что сказать.
— Ага. Связалась с твоим командиром, — она улыбнулась и вдруг потеряла сознание. Я едва успел подхватить Маат.
К вечеру всё было кончено. Коудозу окончательно вычистили, а всем выжившим оказали помощь. Нам, с женой — тоже. Батя, который и привёл Пятую эскадру на помощь своему блудному сыну, пил вместе с нами медицинский спирт и всё нахваливал Маат. Говорил, что ещё немного и она сравнится с его Владиславой. Маат глотала огненную воду, морщилась и прижималась ко мне.
Наутро прибыл императорский корабль. Второй император очень долго молчал и казалось, совсем не слушал дипломатическую трескотню испуганного Бронзы. Прецедент вышел ещё тот: военные силы Земли вторглись в суверенное пространство Моур. Пока консул продолжал чесать языком, император подошёл к Бате и так же молча крепко пожал ему руку. Потом пригласил на рыбалку. Нам с Маат велел подниматься на борт корабля.
Короче, нас развели, как кроликов. Нет, решающее испытание я должен был проходить, вот только во все три конверта гад Сууз сунул именно распроклятую Коудозу. Об этом сволочь уже успел поведать императорскому палачу. Никто не знал, где мы и что с нами. Предполагалось, что все сгинут без следа и концов не найдут. Ну, ещё можно сослаться на чокнутого землянина.
— Ему то что за прок? — спросил я, когда мы получили втык от папаши и уединились в своих апартаментах. — Батя-то твой один чёрт остаётся на троне…Что ты так улыбаешься?
— Каждый император Моур, по прошествии пятисот циклов отрекается от трона, — пробормотала Маат и подползла ко мне по кровати. — Папа, как раз, готовился. Отправился к святыням Моур и провёл там медитативное погружение.
— Отрекается и что?
— И твоя коронация через десять дней, — сообщила Маат и повалила меня в подушки. — Думаешь, к чему была вся эта тягомотина и решающее испытание?
Мысли путались, но одна не давала мне покоя. Отец Маат правил уже пятьсот циклов, то есть по-нашему — около тысячи лет. А значит…
— Слушай, а тебе-то сколько циклов?
— Разве у девушки такое спрашивают? — меня стукнули подушкой. — И вообще, разве императору не нужна опытная помощница? А я — опытная и даже очень. Во всём. Сейчас покажу…
Вспыхнул экран и на нём появилась бинтованная-перебинтованная рожа Серёги.
— Тут я это, — начал он и вдруг его глаза полезли на лоб. — Насчёт кортика и кузины…