Тьма, как все запутано!
– Как тебе это стало известно? – выдавила, наконец, я, – И причем тут обряд?
– Глупая ты, Рина. – снисходительно ответил мне супруг. – Обряд нужен для того, чтобы легитимно поднять восстание и вернуть право на трон. Именно твой предок должен был стать королем, а не Савериан. А значит, у тебя больше прав, чем у Райнхольда, этого выскочки! – презрительно скривился он, – И я, как твой муж, возьму бразды правления королевством, тебе-то оно точно не по силам будет. Можно даже сказать, не по уму. И потом, женщины вообще не должны влезать в политику – слишком сложная материя для женского ума.
Ответить на данный выпад я так и не смогла – застыла с открытым ртом. Ладно, мне королевство в принципе ни к чему, но суждения, что женщины глупые и ни на что не пригодные, заставили злости пробиться сквозь пелену апатии и подтвердить промелькнувшую мысль, что Иен – последний, кто должен получить хоть толику власти. Самодур и шовинист, по-другому и не назовешь!
– ...должна родить мне наследника. А потом только от тебя будет зависеть, как проведешь остаток жизни: вместе со мной, управляя королевством, или в дальнем монастыре без языка и рук. Это, конечно, предосторожность, чтобы ни сказать, ни написать никому не смогла. – отвлек меня от кровожадных фантазий его голос.
Понимание того, что после рождения наследника меня ждет только второй вариант, почему-то отрезвило окончательно. Мозг наконец-то заработал и принялся лихорадочно соображать, как бы по-быстрому стать вдовой. Потому что сосуществование с этим сумасшедшим невозможно в принципе. Ещё я поняла, что нужно вытащить из него как можно больше информации и потянуть время: надежда на спасение не собиралась так быстро умирать. А ещё слепая вера в то, что Юджин приедет, не оставит одну.
– Я видела тебя на маскараде. Ты неплохо проводил время с Карин Хельмут. – упавшим голосом сообщила я. – Если не ошибаюсь, её семье целое десятилетие запрещали появляться в Раммане в связи с какой-то темной историей, о которой уже никто и не помнит. В виду сложившейся ситуации, хотела уточнить: она тоже замешана в этой афере?
– Нет, что ты! Хельмуты мне всего лишь предоставили несколько отрядов гвардов для наиболее эффективного захвата дворца. А Карин... Если ты не будешь хорошо себя вести, то она станет отличной мачехой нашему сыну. А если ты все же проявишь благоразумие, обещаю – после родов я от нее избавлюсь.
Он говорил о своих планах так, словно всё было уже решено, словно всё уже прошло по его больному сценарию и он уже является королем Каританы. И ещё стало понятно, что своего ребенка, если он родится, а я не завершу свой жизненный путь, как мои мама и бабушка, я увижу только один раз. «Королева умерла. Да здравствует новая королева!». Тем не менее, я вопросительно подняла бровь, будто не понимая, о чем он говорит.
– Хм, ты ещё такой ребенок, Рина! Ну, как бы тебе лучше объяснить... Я – мужчина, и пока ты будешь беременна, я не буду к тебе прикасаться, чтобы не навредить нашему ребенку. Но и без женской близости не смогу обойтись. Ты бы знала, как Карин меня выручала после наших с тобой совместно проведенных дней, когда ты гуляла в одном легком платье по саду, а ветер развевал твою юбку. А те, казалось бы, целомудренные поцелуи. Они меня так заводили...
Я пожалела, что подняла этот вопрос, поскольку Иен с маниакальным блеском в глазах прошелся по моей фигуре и, больно дернув зв руку, поднял с кресла и впился в губы премерзким поцелуем. И как эти его мокрые, скользкие лобызания могли мне нравиться?! Уперевшись ладонями в его грудь, я пыталась оттолкнуть муженька, но княжич оказался слишком силен, и на мои попытки никак не отреагировал, а только больно прикусил губу и, сжав ладонями мои бёдра, прижалк себе. Сквозь плотную ткань брюк я почувствовала, как возбудилось его мужское достоинство. От отвращения меня передернуло.
– Нет! Не нужно! – промычала я.
– Оо! Поверь, тебе понравится, Рина. – искривив рот в предвкушающей улыбке, даже не замечая, что я едва сдерживаю себя от тошнотворных позывов, Иен прижал меня ещё сильней и жарко зашептал на ухо: – Ты будешь извиваться и стонать от удовольствия. Ты будешь громко кричать мое имя и умолять, чтобы я не останавливался. Ты забудешь этого министерского сынка, и будешь засыпать с мыслью только обо мне!