– Эта побрякушка ничего не значит. А доказать, что принадлежащий вам медальон – настоящий, вы все равно не сможете. Сравнить гравировку с той, что находится на короне, вам никто не позволит.
– Верно. Я на это и не расчитывала. Но кто докажет, что у вас корона настоящая? Скипетра ведь тоже нет.
– Он давно утерян!
– Вы уверены? – я позволила себе улыбнуться. – Знаете, две истинные Регалии против короны... гравировку на которых легко сравнить с той, что есть в Книге Королей. – Дамир побледнел: о Книге Королей, он был уверен, знали только два человека во всем мире: он и его сын. И новость о том, что я тоже в курсе сущестования столь важной и ценной реликвии, сказали больше, чем возможное владение двумя истинными Регалиями. – Да, о ней мне тоже известно. И я очень хорошо знаю, что там написано. Регельрехт скопировал несколько важных страниц из книги для того, чтобы его потомки все же смогли доказать свои права. Полагаю, что в теперешней обстановке, предъяви я всё это, на легитимности вашего правления и правах Райнхольда можно будет поставить крест. Но я этого делать не хочу. Даже учитывая то, что у меня, как вы сказали раньше, нет должного образования и опыта, чтобы принимать судьбоносные решения. Взамен предлагаю воспитать моего ребенка так, чтобы он мог спокойно после Райнхольда занять трон.
– Вы слишком много требуете и много на себя берете, дара Катарина. – сухо отрезал «дядюшка». – Народ, может, и примет смену династии, но высшие слои общества...
– У вас есть возможность это изменить.
– А смысл? – фыркнул Дамир. – Да и где гарантия, что с вами не случится ничего такого, что приведет к краху исполнение этой затеи?
– Гарантий нет, но в случае моей непредвиденной смерти вы тоже править не будете. Я уже говорила: не стоит мне угрожать. – спокойно напомнила я, прежде всего, чтобы не провоцировать Дамира на определенные действия. – Вы ведь помните, что мастер Кригер – ландскнехт? А они не приносят клятву в одиночку, они приносят клятву всей общиной. Именно каританская община ландскнехтов принесла клятву Регельрехту, которая не аннулируется, если есть в живых хоть один наследник рода. Понимаете, о чем я? Хочу ещё спросить: в случае если со мной, моим отцом, мастером Кригером и моими верными слугами хоть что-либо случится, будете ли вы готовы воевать? А если воевать придется против всех ландскнехтов? – я позволила себе слегка высокомерную улыбку, потешаясь над задумчиво-злым выражением лица короля, но тут же вернула на лицо серьёзное выражение. Так, теперь от предупреждений стоит перейти к «прянику»: – Заметьте, я предлагаю вам некровопролитный вариант решения давнего предательства вашего предка, ведь именно Савериан и его наследники виноваты в том, что некоторые ушлые личности пришли к идее переворота.
– А знаете, ваше предложение не лишено смысла, но меня интересует немного другое, – передразнил мои слова монарх и очень нехорошо на меня посмотрел: – Откуда заговорщики узнали о вашей родословной? Об этом, как вы выразились, знает так мало людей, что даже странно, что ваш покойный супруг смог узнать хоть что-либо.
– Это следует спросить у отца княжны Карин Хельмут из княжества Дагобер, что, по странному стечению обстоятельств прибыла только недавно ко двору. И не одна, а с несколькими отрядами «поддержки» моему покойному супругу. Полагаю, вы сами указали Хельмутам верный путь поисков, изгнав из Раммана десять лет назад, когда князь высказал вам свои ещё ничем не подтвержденные сомнения, что Савериан подстроил смерть своего страшего брата, истинного наследника трона. Вы знаете, именно в тех землях скрылась вдова Регельрехта с сыном?
– ...А старый Лаутер с самого начала был не слишком лояльным...
– Вот именно. Они наши друг друга. – согласилась я. Потом вздохнула и совсем другим тоном продолжила: – Можете мне не верить, но я действительно любила Иена. И никогда бы не подумала, что он обручился со мной только из-за родословной...
– И когда же это изменилось? – король и не скрывал, что так легко верить мне он не собирался.
– Когда вы подселили в мой дом Юджина Майера. Вы бы никогда не стали так явно компрометировать помолвленную дарину. Вы уже тогда догадывались, что Стиен что-то замышляет?