Виктор Лензон
В ГОРОДЕ КАГАНОВИЧЕ
Моему путешествию в город Дзержинск предшествовало событие более чем двухтысячелетней давности. Некий древний грек по имени Антиох Епифан, язычник и многобожец, политеист то есть, во главе войска, состоящего из греков и сирийцев, вознамерился захватить иудейскую святыню — Второй Храм (первый был разрушен ещё в 586 году д.н. э. халдеем Навуходоносором). Надо сказать, Епифану это удалось. В 164 г. д.н. его солдаты ворвались в Храм, и среди прочих безобразий осквернили специальное масло, предназначавшееся для алтарного светильника. В чём точно состояло это осквернение, мы толком не знаем. Сказано «Осквернили» — значит осквернили. Да хоть бы одного прикосновения этих греков до священного масла было достаточно, чтоб считать его осквернённым!
Наивный Антиох надеялся, что захватил Храм навсегда. Да не тут-то было. Иуда Маккавей во главе восставшего народа через год вернул храм евреям. Войдя же с достоинством в свой храм, иудеи первым делом решили зажечь светильник и тут обнаружили, что чистого, неосквернённого масла осталось там всего на один день свечения. Однако случилось чудо, противоречащее физическим законам: вместо одного дня светильник — с нескольких-то капель! — горел целых восемь. Произошло это 25 числа еврейского месяца кислева, и с тех пор евреи каждый год начиная с этого знаменательного дня, отмечают Хануку — праздник света, символизирующего стойкость духа и веру в свободу, в течение восьми дней зажигая по одной свече на миноре, знаменитом иудейском подсвечнике.
Так вот, в городе Дзержинске первые шесть дней местные евреи зажигали свечи без нас (мы — это ансамбль еврейской музыки), а на седьмой решили послушать-таки весёлую музыку, наверно потому, что ханука — праздник весёлый по определению.
Вот это желание и привело нас ранним утром в «Сапсан» — скоростной поезд, что идёт с Курского вокзала в сторону Нижнего Новгорода. За три с небольшим часа пути ничего особенного не произошло. Кроме смены климата: после нуля в Москве на платформе города Дзержинска было минус пятнадцать. Об этой банальности не стоило бы и говорить, если б не картина великого художника «Не ждали», часто поминаемая всеми гастролёрами по причине эпизодического отсутствия встречающих их официальных лиц.
Минус пятнадцать — это и для лыж-то прохладно. А тут концертные ботиночки, курточки так себе… В общем, стояние на одиноком морозе заставило вспомнить о суровых страданиях первобытных людей.
— Ребе, мы-таки уже здесь.
Это я позвонил ортодоксальному местному раввину, пригласившему нас в город.
— Дайте мне шофёра, — сказал ребе.
— У нас нет шофёра, только скрипач.
— Так он вас не встретил?
— Нас никто не встретил, и шофёр среди них.
— Так идите греться в Вокзал, сейчас он вам позвонит из пробки.
Через минут двадцать он позвонил:
— Вы в вокзале?
— В вокзале.
— Так я уже иду.
Ещё через десять минут:
— Что-то я вас не вижу.
— И мы тебя не видим.
— И как вас узнать?
— Мы стоим и разговариваем.
— Да, сейчас я подойду.
Пятнадцать минут никого нет. Хочется есть.
Опять звонок:
— Встаньте под люстру, так мне проще вас найти.
— Здесь нет люстры.
— Так что, я слепой?
— Нет, у тебя галлюцинации.
Ещё через пять минут:
— Выходите на платформу, встретимся там.
Я выхожу.
Ещё через некоторое время:
— Вы на платформе?
— На платформе.
— Вы меня видите.
— Не видим.
— А что вы видите?
— Надпись на вокзале: «Дзержинск».
— А у меня написано «Нижний Новгород»…
Разговаривать с шофёром было больше не о чём, и мы позвонили ребе:
— Ребе, мы в вокзале и скоро нам уже ехать назад.
— Хорошо, я приеду сам. Выходите на улицу.
— А как узнать вашу машину?
— Очень просто. У неё помята передняя дверь, разбит передний бампер и нет заднего.
Ещё полчаса на морозе, и вот, наконец, ребе. Молодой ещё, невысокого роста, немного субтильный человек в чёрной шляпе с лицом моего дачного соседа Мишки Закомолдина.
— Шалом!
— Шалом!
За рулём молодая симпатичная ребецене (так называют жену раввина).
Непроизвольно встряхнув мусор с сиденья, я залез вовнутрь.
— Вы хотите сказать, что у нас грязно в машине? — спросил ребе.
— Нет, что вы…
— Я же вижу, что вы так подумали. Ну, хорошо, сейчас мы поедем в общину, и там вас покормят.
Так и было. Однако не успели мы приступить ко второму, как ребецене сказала:
— Вот сейчас мы поедим, и сразу на кладбище.