Редакционный совет серии:
Й. Баберовски (forg Baberowski),
Л. Виола (Lynn Viola),
А. Грациози {Andrea Graziosi),
A. А. Дроздов,
Э. Каррер Д'Анкосс (Helene Carrere D'Encausse),
B. П.Лукин,
C. В. Мироненко, К). С. Пивоваров, А.Б.Рогинский,
Р. Сервис (Robert Service),
Л. Самуэльсон (Lennart Samuelson),
А.К.Сорокин,
Ш. Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick), О. В. Хлевнюк
ОЛЕГ ЛЕЙБОВИЧ
В ГОРОДЕ М
Очерки
социальной повседневности советской провинции
Москва 2008
УДК 94(47)(082.1) ББК 63.3(2).631 ЛЗЗ
Лейбович О. Л.
ЛЗЗ В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг. /О. Л. Лейбович. - 2-е изд., испр. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. - 295 с. - (История сталинизма).
ISBN 978-5-8243-1068-9
Книга пермского историка О. Лейбовича посвящена событиям и людям поздней сталинской эпохи в советской провинции. Описание событий он начинает с 1947 года, с момента поворота во внутренней политике, затронувшей самые широкие слои советского общества. Основное внимание в монографии уделяется описанию конфликтных полей, свойственных тому времени. Факты, о которых на страницах своей книги, упоминает автор, тщательно документированы. Основную массу источников представляют документы, хранящиеся в фондах двух пермских архивов: государственном общественно-политическом (ГОПАПО) и в государственном (ГАПО).
УДК94(47)(082.1) ББК 63.3(2)631
ISBN 978-5-8243-1068-9
© Лейбович О. Л., 2008 © Российская политическая энциклопедия, 2008
Предисловие
Книга, которую Вы только что открыли, посвящена событиям и людям пятидесятых годов. История не всегда дружит с календарем. Новые эпохи редко совпадают с декадами. Так и пятидесятые годы начинаются через год-два после окончания войны, а завершаются за несколько лет до начала шестидесятых. Первую веху можно датировать 1947 годом. Именно тогда новая правительственная политика, маркированная партийными постановлениями, касающимися издательской деятельности и судьбы подсобных хозяйств, вторглась в повседневную жизнь советских людей, ни в малой мере не причастных ни к литературе, ни к сельскому хозяйству. Смысл новой политической линии сформулировал Сталин в феврале того же 1946 года: восстановление status quo ante. Завершающей вехой пятидесятых годов можно считать создание в 1958 г. территориальных советов народного хозяйства, заместивших на некоторое время отраслевые министерства. Насаждение совнархозов являлось по сути своей восстановлением в полном объеме партийного контроля над экономикой. Изменились, однако, его техники и процедуры.
В советской истории это время отмечено большим поворотом во внешней и внутренней политике, поворотом, повлекшим за собой существенное обновление основных социальных институтов. В литературной исторической традиции принято датировать начало новой эпохи 1953 годом или в ином варианте — 1956 годом.
Последняя сталинская декада так залита светом торжествующей пропаганды, что историкам, за редким исключением, кажется невозможным или неинтересным заглянуть за декорации, покрытые толстым слоем лака. Видны разве что густые тени, ими отбрасываемые: нищета деревни, репрессивные практики, идеологические погромы. И только изменив угол зрения, приблизившись на дистанцию, позволяющую увидеть переходы, оттенки, полутени, отдельные фрагменты большой исторической картины, можно обнаружить за кажущимся монолитным фасадом следы эрозии: борьбу интересов, формирование критических позиций, конфликтные ситуации и, самое главное, рассмотреть людей, обладающих резко выраженными индивидуальными чертами, меньше всего напоминающих винтиков государственной машины с их клишированным сознанием и запрограммированным поведением.
Иначе говоря, под боевые клики партийной печати, под оглушительный гром политических кампаний в советском обществе происходили изменения, без которых не были бы возможны никакие реформы пятидесятых годов. Речь идет в первую очередь о социальном самоопределении номенклатуры — советского политического класса, обживающего привилегированные социальные ниши, восстанавливающего, или, вернее сказать, заново устанавливающего разорванные внутренние социальные связи, выстраивающего защитные механизмы и по отношению к верховной власти, и по отношению к оспаривающим его притязания массам трудового населения. Повторяется в новых условиях ситуация тридцатых годов, завершившаяся, как известно, большой чисткой. Призрак террора продолжает довлеть над умами, или, вернее сказать, над социальными инстинктами людей власти. Для их оппонентов, самочинно взявших на себя роль народных заступников, возобновление террора, обращенного против партийных вельмож вкупе с их хозяйственной обслугой, представляется способом возвращения в утраченный мир социального равенства. Верховная власть время от времени, строго дозированно использует террористический инструмент для поддержания социального равновесия, отдавая до поры до времени предпочтение идеологическим кампаниям, нацеленным против интеллигенции. Эта общественная группа, тесно связанная с номенклатурой, переживает сходные процессы: она претендует на социальную автономность, основанную на профессиональных достижениях и культурных традициях, тем самым бросая вызов одновременно и номенклатуре, и верховной власти, и работникам физического труда, от которых интеллигенция отделена образовательным цензом. В таких условиях кампании против интеллигенции — с антисемитским акцентом или без него — пользуются общественной поддержкой и потому продолжаются в тех или иных формах в пятидесятые годы. Впоследствии власти найдут более эффективные способы усмирения образованного класса: вновь, как и в тридцатые годы, широко откроют двери высших учебных заведений для рабочей и колхозной молодежи, умножат количество вузов, тем самым растворят интеллигенцию в толпе дипломированных новобранцев. Что касается номенклатуры, то она добьется реализации своих интересов в послесталинском партийном государстве с упорядоченными властными институтами.