Кролас хотел, раскланявшись, тихонько просочиться в свой кабинет и остаться наедине с враном. В привычных ему стенах, удобно изолирующих от остального коллектива. Если нужен будет шефу - тот наберет сообщение на внутреннем редакционном компьютере. Скинет задание.
Но, Драгомир Свистлицкий преградил ему дорогу, кинувшись с дружескими объятиями.
- Заходи ко мне, друг! Видишь ли, шеф хотел бы плеснуть в следующий номер немного скандала. Поэтому требуются твои заметки, ты ведь у нас по этому делу спец? - бормотал Дорг по дороге к своему кабинету, дружескими шлепками по плечу направляя Иоганна в ту же сторону.
Тот сразу всё понял... Иоганн не стал успокаивать себя тем, что, так уж и быть, съездит, к примеру, к Киршопову и в подробностях опишет марку выпитого им пива и цвет его лица... Нет, свою славу скандального журналиста он приобрел на Линде Аувербах. Самым первым из газетчиков дав подробный материал о конкурсе "Пупси Бест" и его плачевном конце. Н-да... Но, во-первых, Иоганн только позавчера уже давал материал о Линде. Во-вторых, он никогда, как и любой из журналистов, не встречался с ней лично, а присутствовал на каком-нибудь концерте или тусняке, на котором появлялась и она. Причем, её приходы всегда были внезапными и совершенно непредсказуемыми. И ему просто везло. К тому же, в последний раз, при выступлении в кафе "Розовый слон", она сказала, что больше нигде не появится, во всяком случае, долгое время. Темы же, не связанные с присутствием Линды, но её касающиеся, он уже все исчерпал: о молодежных тусовках в честь Линды, об отношении к ней различных известных деятелей искусства, о бритоголовых мальчиках, желающих изловить Линду где-нибудь в темной подворотне...
В общем, было похоже, что Иоганн однозначно влип.
Свистлицкий тем временем распахнул гостеприимно двери своего кабинета и пребывал в приподнятой весёлости.
- В общем, вот какой получился казус, - начал Дорогуша. - Ты прости, что я даже кофем не угощаю. Не схлопотал еще кофе по причине крайней заботы и раздумий, - Дорогуша потёр свое жирное пузико левой лапкой и закатил глаза. - В текущий номер долженствовала пойти моя статья о собрании черносотенных активистов, выражавших свой протест против бесовской чертовщины. Связанной с появлением в городе так называемых братьев-золототысячников, которые призывают всех опроститься, ходят в галошах в форме голой ступни и в рубахах по колено, носят часто усы и бороду и затворяются своим коллективом внутри зала Пирамиды на третьем ярусе. Устраивают там моления Господу. На свой еретический лад, конечно. Также, они стремятся создать тысячу своих мест сбора, ищут способ превращения железа в золото и поклоняются солнцу.
- Ну что ж! Нормальный был бы материал.
- Вот именно, что был бы, - ответствовал Драгомир. - А вышло иначе. Совсем погорел.
- Что? Порнуха ввязла?
- Полнейшая порнуха...
Порнухой в редакции, к удивлению Кроласа в первые дни его работы здесь, звали материалы, негодные для выставления на широкую публику.
Свистлицкий вздохнул, продолжив рассказ:
- Золототысячники вычислили черносотенных и вышли на улицу с плакатами с изображениями Льва Толстого и Порфирия Корнеевича Иванова. Спели свой псалом, начинающийся словами: "Люди Господу верили как Богу, а он сам к нам на землю пришел", - и обложили здание со всех сторон, став большим кругом, и держа в руках по парафиновой свечке каждый. Ну, у черносотенных нервы у первых сдали. Пошли тех ремнями стегать. В общем, драка началась. Стенка на стенку.
- Представляю, как ты улепётывал! - заметил Иоганн развязно.
- Пришлось сподобиться, - кисло улыбнулся Свистлицкий. - Да, и еще... Меня "золотухи" за православного священника приняли. Удалось отмазаться от них только редакторским пропуском.
- Нормалек. Это порядок. Бывает. Меня на одном концерте один раз за тусовочного парня приняли. Перестарался со свойским прикидом. Тоже, братки какие-то решили фейс начистить, только маза пергазетная и выручила.
- Но это всё - присказка, - хитро прищурился Свистлицкий. - С шефом, Корнеем Пузаловым, дорогим нашим, мы уже объяснились. И он вошел в мое сложное положение, да ещё и отпуск для восстановления сил на пару дней дал. А очередь теперь заметку писать - тебе. Молодым кадрам нашим. Христом богом мы, я и Корней Иванович, тебя просим ласково тиснуть что-нибудь конкретное.
"Конкретным" материалом на "пергазетном" слэнге назывался материал не "пустой", без воды. И такой, чтобы читали все. Чаще всего, это была какая-нибудь скандальная новость.