Поставил машину на стоянку и притаился, ожидая её появления. Только сейчас понял, что ведет себя необдуманно. Ему уже давно не семнадцать и вестись вот так на поводу у прошлого было самой настоящей тупостью. Но вместо того, чтобы уехать домой, обхватил руль руками и уперевшись об него подбородком, уставился на главный вход.
Ксюша показалась из него ближе к одиннадцати часам. Еб*н*ться можно. Он просидел недвижимо целых три часа! Охренеть просто.
Девушка перешла на противоположную улицу, направляясь к автобусной остановке, и застыла в ожидании автобуса. Конечно, для курортного городка одиннадцать часов ночи — считай детское время, да ещё в разгар лета, но внутри неприятно резануло. Придурков хватает везде.
Вырулил на проезжую часть и припарковался неподалеку, наблюдая, как Аврахова ловко заскочила в проезжающую мимо маршрутку.
Рискнул. Устав тащиться за общественным транспортом, помчался прямо к указанному адресу. Конечно, она могла и не поехать сразу домой, но его терпение и так было на исходе.
Чувствовал себя ревнивым мужем, выпасающим каждый шаг жены. Опять не понимая, зачем? Что это могло ему дать? Да ничего, если так подумать. Но в том-то и дело, что его мозги сейчас работали только в одном направлении.
Со стороны моря потянуло приятной свежестью, заставляя передернуть плечами. От резкой смены окружающей температуры мурашки хлынули по спине, заставляя встряхнуться.
Интуиция в который раз не подвела — Ксюша приехала домой. Но не вошла в подъезд, а устало опустилась на расположенную неподалеку лавочку, накрыв лицо руками. Освещенная одиноким фонарем фигурка подозрительно затряслась, заставляя с жадностью податься к лобовому стеклу. Выйти бы сейчас к ней. Поговорить. Получить ответы на изнуряющие на протяжении долгих лет вопросы, но упорно не двигался с места, понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт. Если она раньше не захотела иметь с ним дело, то сейчас, когда он по уши погряз в криминальном мире, и подавно не захочет.
В очередной раз сбросив звонок от Иры, Ксюша постаралась вникнуть в отчёт по затратам на электроэнергию, а потом всё же написала подруге сообщение, уведомляя, что безумно занята сейчас, поэтому не может говорить. Ага. Занята. Прям не то слово.
После ухода Дениса, как неприкаянная носилась с ребятней, перебрав на себя обязанности аниматора. А всё ради чего? Чтобы не грузиться. Подумаешь, встретилась с первой любовью. С кем не бывает. Это не повод киснуть, наматывая на кулак сопли. Взять того же Дениса… Судя по цветущему внешнему виду, идеальной спортивной форме, дорогой одежде — всё у него гуд. И это если не брать во внимание красавицу дочку и некую «Олечку».
Прятала разрывающую на части боль за таким себе наигранным равнодушием. Интересно, женат? Кольца не увидела. Держался, пускай и отчужденно, но весьма уверенно, даже, сказала бы, жёстко.
Ещё больше возмужал. И без того широкие плечи стали практически необъятными. Всё те же волнующие татуировки, скользящие вдоль сильных рук. Всё та же легкая небритость. Как же зачесались руки в тот миг от безудержного желания обхватить это мужественное лицо ладонями и потереться губами о колючую щетину.
А тяжёлый, прожигающий насквозь взгляд с рассекающим левую бровь тонким шрамом? Ничего не изменилось. Всё тот же Денис… и в то же время… другой. Исходящее от него ощущение опасности буквально вопило не подходить, держаться на расстоянии. Так и делала, не решаясь сдвинуться с мёртвой точки. Только когда появилась некая Ольга, вынырнула из состояния анабиоза.
А ведь Лиля похожа на него. Теперь она могла со стопроцентной точностью заявить об этом. И не только ямочкой на подбородке и овалом лица, а и разрезом глаз, и формой носа. Волосы только светлые. Должно быть, от матери. Вспомнилось, с какой бережностью Денис прикасался к ней, едва не с благоговейным трепетом.
Но на Ольгу девочка не похожа. Неужели он в разводе, а она новая любовь? Всё может быть. Хотя, чтобы заиметь ребёнка не обязательно жениться.
А жизнь-то, как оказалось, не стоит на месте. Это она остановилась. Замерла. Боясь пошевелиться, живя одним днем. Живя прошлым. Так и чувствовала дышащую в спину безнадежность. Что она могла сопоставить его счастью? Свою стервозность на протяжении шести лет? Ради чего? Ради свободы и независимости? Круто. Можно поаплодировать себе стоя пока никто не видит.