Все опешили, а затем дружно засмеялись.
— Постой, мать, ведь это не ворона, — сказал Антон Валентинович. — Сын ворона поймал. Редкая птица и красивая.
— Папа, это не ворон, а еще вороненок.
— Вижу, сынок. Из поздней кладки птенец.
— Почему из поздней?
— Видишь ли, вороны яйца кладут в марте. А в апреле уже птенцов выводят. Если же кладка погибает, то через месяц — два выводят птенцов еще раз. Дай-ка сюда птаху. Э-э, да он поранен, крыло вывихнуто.
Отец бережно держал вороненка, ощупывая его, а тот лишь широко разевал клюв, когда Антон Валентинович вправлял вывих, и даже не пытался отбиваться.
— Ну вот, дело и сделано! Крыло вправлено. Но какой чертенок! Ведь больно ему, а молчит. Эх ты, черная рубашка, ворон Ивашка!
— Вот и имя ему — Ивашка! — обрадовался Димка.
А вороненок ответил:
— Крум!..
Ивашкины проказы
Когда утром Димка проснулся, в доме не было слышно ни отца ни матери. Он минуту-другую полежал, щурясь от яркого солнца, бившего в окно даже через задернутые полотняные занавески. Затем вскочил и, как был в одних трусах, прошел на кухню. На столе, прикрытый вышитым полотенцем, стоял завтрак, а на полотенце — записка: «Дима, мы пошли по грибы. Со двора никуда не уходи. Накорми петушков. Корм приготовлен и стоит на крыльце в ведре. Завтрак съешь полностью. Мама».
Поднял полотенце: жареная рыба с картошкой, блины, блюдечко с медом и большая кружка молока. Димка, конечно, принялся за самое вкусное. Свернул блин в трубку, потыкал в мед и съел, запивая холодным, густым молоком. Он даже не садился, а пританцовывал от нетерпения. Услышав, как мяукает на крыльце Котяш, приоткрыл окно и поделился с ним завтраком — дал самую большую жареную плотвицу.
А где же Ивашка? Бросился в сени — нету. Открыл дверь в чулан и сразу услышал дробное постукивание. Вороненок в темноте что-то долбил клювом. Димка нащупал включатель, зажег свет, у кадки сидел Ивашка и, склонив набок голову, смотрел на него. Перед птенцом лежала большая, почти очищенная от мяса кость. А в углу чулана Димка увидел перевернутую кастрюлю, в которой мама хранила свежее мясо.
Вороненок попытался взлететь на кадку, но поврежденное крыло плохо слушалось. Он неуклюже поковылял в угол. Там Димка и поймал его. Правда, Ивашка пару раз больно долбанул его клювом по пальцам, видно, забыл за ночь о совместном вчерашнем путешествии в грозу.
Прижимая вороненка к груди, Димка вышел на крыльцо. Синее-синее высокое небо, и ни облачка на нем. Тихо. Тронутые осенней желтизной листья клена словно застыли.
У крыльца с ворчанием доедал рыбу Котяш. Увидев в руках у Димки незнакомую птицу, он выгнул спину дугой и зашипел, а затем, схватив рыбий хвост, юркнул под крыльцо.
Димка посадил вороненка на перила, взял прикрытое деревянным кружком ведро и прошел несколько шагов по дорожке, ведущей в сад.
Он крикнул: «цып-цып», и сразу же из кустов и зарослей малинника побежали к нему петушки.
Димка вспомнил, как укоризненно качала головой мама, когда отец принес штук двадцать цыплят с городской инкубаторной станции. Все они оказались петушками. «Вот корми эту банду, ни толку, ни ладу. Хоть бы одну курочку принес!» — сетовала Елена Петровна.
Отец оправдывался, говоря, что выбирал самых круп-пых цыплят. А кто их знает, курица вырастет или петух, не разобрать в таком младенческом возрасте.
Петушки окружили Димку тесной гурьбой, прыгали по ногам, пытаясь достать ведро. Димка вывалил корм в низкое деревянное корытце, и сразу же два десятка клювиков начали барабанить по дереву. Димка добавил еще несколько горстей, с интересом наблюдая, как жадно, растопыривая от нетерпения крылья, хватали пищу петушки. Опорожнив ведро, он прошел к колодцу, чтобы принести им воды. И только поднял воротом ведро, как услыхал в саду петушиные крики и суету. С ведром в руках он побежал в сад и застал там настоящее сражение.
Ивашка сидел на краю корыта, растопырив крылья, и щелкал клювом. А петушки со всех сторон наседали на него. Уже несколько черных перьев закружилось в воздухе.
В поисках спасения вороненок бросился к стоящей у забора пустой собачьей конуре. Он вскочил туда и сразу же, развернувшись, выставил навстречу петушкам большой черный клюв. Петушки опешили. Они несколько минут взахлеб покудахтали, даже пытались кукарекать, на что воинственный Ивашка отвечал не менее грозным:
— Крум! Крум! Крук!..
Димка, не вмешиваясь в эту баталию, вылил воду в корыто. Вначале петушки не заметили этого, а затем один за другим полезли пить. Пили и время от времени посматривали на конуру и на выглядывавшего из нее Ивашку.