Итак, пойдем за ними, за их песнями и танцами. За их таинственными обрядами, за их афроамериканскими богами. Где мы встретим их? Афроамериканцы своим оришу не ставят храмов, а совершают обряды в домах сантеро — ритуальных служителей.
Несколько дней назад я вышел из самолета в гаванском аэропорту, а сегодня уже впервые иду в иле оса-дом сантеро. На глухой улице гаванского квартала Монте перед дверьми обычного, уже весьма обшарпанного, некрасивого дома стоят несколько негров. У меня, конечно, есть проводник-негр, и меня пропускают. За дверьми небольшая темная комната, в центре ее сидят три барабанщика, за ними у стены маленький алтарь…
Большинство обрядов происходит в честь кого-либо из лукумийских оришу или Чанго. В рабовладельческие времена существовала опасность, что о тайных религиозных обрядах рабов их господа все же узнают, поэтому черные боги были переодеты в одеяния разных католических святых. И так негры для вида поставили знак равенства между оришу Огун и святым Петром, между богиней Очун и пресвятой девой Марией из Кобре, а также между Чанго и святой Варварой. К слову сказать, такие изменения пола святых были делом совершенно обычным.
Иногда, однако, оришу воспринимали от своих христианских двойников не только одеяния, католической религии все же удалось частично повлиять и на религиозные воззрения афроамериканцев. И от этого брака между лукумийским оришу и католическими святыми народился в конце концов некий метис, которого афрокубинцы называют испанским словом «санто». А те, которые служат этим оришу-санто, называются поэтому «сантеро».
Афрокубинские лукуми почитают целый ряд таких богов. Я насчитал их всего тридцать три. Среди них Аргайу — бог-великан, владыка рек и саванн, Оке — бог гор, Оба — бог супружеской верности, Йеггуа — богиня мира мертвых. Йеггуа замужем не была, живет в одиночестве, и поэтому не любит детей и их крика. Афроамериканские дети на Кубе, между прочим, имеют своих собственных оришу — близнецов Ибейис. Око является богиней земледелия и сельскохозяйственной земли, Инле-богиней рыбной ловли, Бабалу Айе — господином болезней, главным образом черной оспы и страшной проказы; поэтому танцы, исполняемые в его честь, показывают, как эта болезнь сковывает, овладевает членами больного. Сегодня, однако, в календаре день святой Варвары, и поэтому сегодня в этом доме и в десятках других домов и городов свершают афрокубинцы обряд в честь бога Чанго.
Одержимость
Я вхожу, сопровождаемый своим проводником, в помещение. Оно темное, низкое, с единственным сейчас полностью закрытым окном. Воздух становится тяжелым. Верующие все прибывают. Я предпочитаю отступить в самый темный угол, чтобы не причинить беспокойства, и жду начала церемонии в честь могущественного Чанго.
Однако меня ждет неожиданность. Хотя обряд, прославление относится к великому Чанго, все же священные барабаны бата, а потом все мужские участники обряда приветствуют сначала танцами и песнями оришу, который один может обеспечить правильный, священный и ничем не нарушаемый ход церемонии. Потом призывают несколько раз повторяемой песней бога Эл-легуа. Ибо Эллегуа есть санто, который охраняет лукумийский дом от непосвященных. Поэтому и жертвы в честь Эллегуа приносятся перед дверьми дома.
И вот мужчины поют для Эллегуа на своем древнем африканском языке гимны [3].
И барабаны бата бьют для Эллегуа. И мужчины танцуют для Эллегуа… Танцуют, танцуют все быстрее, а потом, всего через полчаса после начала обряда, впадают первые танцоры в транс. Некоторые падают наземь, извиваются или застывают и лежат неподвижно, как пораженные молнией. Другие как бы в одержимости хотели бы сообщить нечто остальным участникам обряда, дотрагиваются до них и как бы на них нападают.
Один из молящихся обращается ко мне. Транс направляет его руки на мою грудь. Моя рубашка уже разодрана в клочья. Он обращается ко мне, выкрикивая непонятные фразы. Несколько слов на языке анаго я знаю, но этого недостаточно. А потом надо мной наклоняется другой… Боялся ли я тогда? Теперь, собственно, уже не знаю. Но приятного было мало.
А церемония продолжается. Одни из мужчин, который уже одержим пугающим трансом, посвящен Эллегуа (ибо каждый верующий лукуми в молодости посвящен какому-нибудь оришу, тому, на которого он своим внешним обликом или своим характером наиболее похож). А поскольку танцоры в минуты транса воплощаются в оришу, в тех богов, которым они посвящены, этот человек сам становится Эллегуа (Эллегуа является при этом страшным, злокозненным оришу). Мой спутник, который прикрывает меня в углу своей высокой фигурой, несколько раз шепчет мне: «Будь осторожен, теперь не шевелись, Эллегуа зол, очень зол…»
3
Смысл этих гимнов зачастую непонятен даже для самих сантеро, не говоря уже о пастве; иной paз слова подменяются звукоподражанием