Маршрут пограничного патруля проходил по холмистой местности. Было безветренно. Ни единой звезды нельзя было разглядеть в черноте безлунного неба. Собака, словно почуяв что—то, тянула проводника вперед. Бойцы внимательно наблюдали за береговой линией. Неожиданно они заметили в море свет, который быстро приближался к берегу. Оказалось, неизвестный катер нарушил границу. Завязалась перестрелка, однако катеру без видимых потерь удалось уйти в открытое море.
Никто из бойцов не предполагал, что нарушители осмелятся вновь подойти к берегу. Но некоторое время спустя они вернулись и, быстро покинув борт «V–20», высадились на берегу маленькой бухты, в одном из пустынных участков побережья.
…Я был на своем ранчо в тот момент, когда вдруг послышались выстрелы. Я сразу понял: происходит что—то серьезное. По звуку определил, что стрельба велась из автоматов АК и автоматов системы «Спрингфилд». Они тоже есть у нас на вооружении.
Я быстро оделся и направился к двери. Вдалеке продолжалась перестрелка. Но звуки выстрелов были более редкими, чем вначале.
— Роза, — сказал я жене, — пойду—ка я дойду до устья реки, посмотрю, что и как.
Вскоре мне повстречался пограничный патруль.
— Вы слышали выстрелы? — спросил я. — Где—то на берегу недавно стреляли, и не только наши…
— Ты, Акоста, видать, рехнулся. Какие выстрелы? Никто, кроме тебя, ничего не слышал.
— Нет, — возразил я, — выстрелов было много. Стреляли из автоматов АК и «Спрингфилд» — я их прекрасно различаю по звуку. Но стреляли еще из какого—то незнакомого оружия… Дайте мне на всякий случай автомат. Я дойду до холма и осмотрю местность…
Командир патруля ответил отказом и еще раз поинтересовался, в своем ли я уме.
— Да что вы заладили одно и то же? Ведь если я встречу бандитов с автоматом в руках, то смогу помешать им уйти в горы!
Но мне так и не удалось убедить пограничников.
Не успел я дойти до своего ранчо, как вновь услышал выстрелы. «Не нравится мне все это», — подумал я и бросился в сторону пограничного поста. Первым, с кем я столкнулся, был сержант, стоявший на ступеньке лестницы.
— Что случилось, Акоста? — спросил он.
А я сразу и ответить не мог — так запыхался от быстрого бега, в горле у меня словно ком застрял.
Молодой милисьяно удивленно посмотрел на меня: мол, что это я ни слова не могу произнести? Может, не отдышусь никак, а может, просто испугался, услышав выстрелы? Я же был уверен, что перестрелку затеяли «гусанос», высадившиеся где—то в районе мыса Спокойствия.
— Дайте мне оружие! — наконец отдышавшись, обратился я к сержанту.
Тот повернулся к молодому милисьяно:
— Хуанито, дай ему автомат.
Мне вручили автомат и несколько запасных магазинов с патронами. Обрадованный таким оборотом дела, я отправился к тому месту, где река Юмури впадает в море. Добравшись туда, я увидел лодочника, старика Энрикеса, кривого на один глаз. Его работа заключалась в том, что он перевозил людей на другой берег и обратно.
На море, которое лишь изредка освещала тусклым светом луна, был прилив. Лодки, еще недавно стоявшие у самого берега, теперь оказались почти на середине реки.
— Слушай, Энрикес, перевези—ка меня на другой берег, — обратился я к старику.
— В своем ли ты уме, Акоста? Разве не слышал, что там стреляют? — ответил он.
Но я стал настаивать, грозно размахивая при этом автоматом. Старик нехотя слез с бревна, на котором сидел, по грудь в воде медленно добрался до причала и, отвязав лодку, возвратился. Затем, продолжая возмущаться, он перевез меня на ту сторону.
Вот и другой берег. Я остановился в раздумье. Отсюда в горы вели две дороги: одна огибала большую скалу, а другая шла поверху. По какой же из двух направиться?
Вдруг невдалеке раздался чей—то голос. Кто же это? Неужели враг? Голос раздался снова, и на этот раз мне показалось, что кто—то произнес мое имя.
— Луис Акоста, подожди меня! — повторил голос, и я услышал, как кто—то направился в мою сторону.
— Стой! — крикнул я, когда этот «кто—то» приблизился ко мне.
Но мое волнение оказалось напрасным. «Враг» оказался сыном лодочника. Выяснилось, что старый Энрикес послал его спросить у меня, что я собираюсь делать на этом берегу. Я объяснил, что хочу устроить засаду на холме на случай появления «гусанос».
С того времени как я покинул пограничный пост в Баригуа, у меня, признаться, было время поразмыслить. И постепенно я пришел к выводу, что вряд ли все эти выстрелы как—то связаны с высадкой врага. Вероятнее всего, стреляли охотники. Изредка они приезжали в эти места. И все же… кто стрелял — охотники или высадившиеся «гусанос»? «Как бы там ни было, надо приготовиться к худшему», — решил я.