ОМОНовец лихо перемахнул через ворота и вбежал к нам, на нашу импровизированную «крепостную стену».
— Чо у вас тут?
— Командир, хрен с ним, что у нас, вон там, — показал я рукой, — там возможно еще есть, кого спасть, а мертвяков больше чем дофига.
— Понял ё, — ответил он, и вынув из подсумка рацию сказал, — Мохнатый, дом на 12 часов, освещенный, зачистка и эвакуация.
— Принял, — сухо ответили ему и КАМАЗ рыкнув дизелем поехал вперед.
Бой, точнее отстрел мертвяков продолжался минут двадцать, а когда все стихло, у ОМОНовца вновь зашуршала рация и последовал доклад:
— Зачистили, один… точнее одна, живая, чистая, второй укушен, но пока человек… перевязали.
ОМОНовец вопросительно на нас посмотрел.
— Ну сюда пускай везут обоих… а укушенный как умрет… застрелим.
— Сюда обоих, — передал наши пожелания ОМОНовец.
— Принято, — проговорили ему в ответ…
Николай — так представился командир ОМОНа, вернее собственно самих бойцов ОМОНа было всего трое, он и еще двое его подчиненных, остальные сборная солянка из оперативников и ППСников города.
— Мы здесь недалеко забазировались, — говорил он присев в беседке во дворе, — у ракетчиков, прямо за Ростошами.
— На КП ракетной армии что ли? — уточнил Григорий.
— Да у них ё… личный состав, семьи всех тех, кто не разбежался, не бродит мертвым и не хочет быть один в этом дерьме, что происходит вокруг. Территория большая, ангары, убежища, склады. В соседях ФСБешники из погрануправления областного, но они особняком, мутные какие-то ё.
К воротам подъехал КАМАЗ, посигналили.
— Я открою, пусть заезжают, — сказал я, спрыгнув с кучи пиломатериала, — Иваныч, отгони дальше машину.
Смяв декоративную пластиковую оградку газона перед домом, КАМАЗ остановился, двигатель стих и из кунга посыпались бойцы.
— Щерба ё! Периметр под охрану, остальные перекур!
— Есть, — ответил кто-то со стороны бойцов, — а этих куда?
Я махнул рукой и двое бойцов повели к нам «крепыша» с перебинтованной головой и «снегурочку», то ли в пижаме, то ли в спортивном костюме какой-то немыслимой расцветки и рисунком, ну и та самая шубка сверху.
— Иваныч, отведи ее в дом, — сказал я, потом посмотрел на «крепыша», и кивнув на беседку сказал, — идем.
Я, Миша-крепыш и Николай сели в беседке вокруг железного мангала, с какими-то коваными «выкрутасами».
— Вот и улетели мля, — грустно сказал Миша, потом достал из подсумка наручники и приковал себя к мангалу, — на всякий случай…
— Правильно, — одобряюще кивнул Николай, а потом погрустнев сказал мне, — ты это уж сам.
— Хорошо, — кивнул я.
— Ладно, — хлопнул по коленям Николай и натянул «сферу», — поедем мы… а вам не стоит тут сидеть, либо уезжайте, не знаю, «на деревню к дедушке» или к нам за периметр, у нас гражданские есть, а вы вроде еще и пострелять горазды ё, так что дело вам найдется, если решитесь, приезжайте… там только еще все организуется, но безопасно и пожрать есть.
— А на выезде из города, на КПП ГАИ кто?
— Наши там… если остановят не дергайтесь ё, не бузите, просто досмотрят на предмет укушенных и все.
— Понятно.
Николай скомандовал всем грузиться, и пожав нам с Мишой руки пошел к машине. Я дождался, когда тяжелая машина вырулит задним ходом со двора и закрыл ворота. По дороге к беседке, посмотрел в окно гостиной, где Иваныч работал «жилеткой», то есть дочь покойного Ильи сидя на диване с кружкой в руках что-то ему рассказывала, а он участливо кивал и что-то отвечал.
— На, патрон в стволе, — Миша достал из кобуры ПМ и протянул мне, — а есть водка?
— Сейчас принесу, — ответил я, взял пистолет и сунул его в карман.
Сходил в дом, и вернувшись с бутылкой недопитой перцовки сел напротив уже тяжело дышащего Михаила, с другой стороны мангала.
— Ты главное вали меня сразу, как очнусь мертвяком, — сказал Миша, после того как за несколько больших глотков допил бутылку и занюхал рукавом.
— Хорошо, — ответил я, а у самого просто сердце разрывалось глядя на него, — Ничего не хо…
— Нет, — резко ответил он, — просто посиди тут, чувствую скоро, голова кружится и ног не чувствую…
Я кивнул… текли минуты, открылась дверь дома, Иваныч с «Вепрем» в руках подошел, и сел рядом.
— Уснула, — скала он, — залил в неё грамм сто коньяка.
— Вы это, — Миша чуть пододвинулся к мангалу и опустил на руки голову бубня в землю, но расслышать было можно, — по хозяйскому дому пройдитесь, там и стволы и запасы кое какие… Ребята из ОМОНа ничего не брали вроде… и форд наш опять же, он легкобронированный, вместительный, ключи у меня… сваливайте отсюда…
Ещё несколько коротких вдохов и Миша замер, его тело чуть поехало в сторону, но прикованная рука удержала его от падения. Мы с Иванычем непроизвольно встали с лавки.
— Мля… — Иваныч практически выпрыгнул из беседки, когда спустя пару минут, на нас уставились глаза народившейся нежити и опустил предохранитель на «Вепре».
— Подожди, — тоже поторопился я выйти из беседки и достал пистолет.
То что было еще несколько минут назад Михаилом попыталось встать, медленно, неуклюже и издавая невнятное мычание… страшно, страшно вот так смотреть, даже когда совместил мушку и целик у него на лбу… Пах! И тяжелое тело, дернув головой рухнуло вниз.
— Прости, — сказал я, и подошел ближе, чтобы убедиться, что все закончено.
— Надо уезжать, — сказал Григорий, повесив оружие на плечо.
— Согласен, пойдем, подумаем, в дом к Илье сходим когда рассветет.
Когда стараясь не шуметь, вошли в гостиную, обнаружили следующую картину — Никита сидел в кресле напротив дивана со спящей «снегурочкой» и внимательно ее рассматривал.
— Завтракать будешь? — тихо наклонился я к нему.
Он в ответ кивнул.
— Тогда через ванную, одеваться и за стол.
Никита послушно встал и пошлепал босыми ногами наверх, еще пару раз обернувшись на диван, а я поставил на плиту чайник, и принялся нарезать остатки сыра и колбасы на бутерброды.
— Иваныч, как думаешь в город сможем прорваться?
— Не знаю теперь уже… если они тут в поселке такими табунами шатаются, то что в городе твориться? А что там тебе?
— В охотничий же…
— А, так у этого Ильи, — Иваныч покосился на диван и чуть понизил голос, — на коттедже пошукаем… сколько охраны было, человек восемь?
— Да, около десятка.
— Ну вот, думаю, разживемся стволами, а в город нет… если только на танке, — хмыкнул Иваныч, — у тебя есть танк?
— Нет.
— Вот и забудь.
— А что думаешь про вояк на КП армии?
— Нет, — помотал головой Иваныч, — слишком близко от города, не жизнь, а сплошная полундра будет… деревнями уходить будем, может и найдем место где пристроиться.
— А куда?
— В смысле?
— Ну направление? Запад, Восток?
— Это я тебя послать могу… по направлению, а тут думать надо…
— Тогда предлагаю найти ПВД, переждать, а там уже ясно будет куда двигаться.
— Не возражаю, надо только связь нормальную найти… у водителей фур обычно неплохие станции стоят в машинах.
— На форде «Сватовском» антенна внушительная стоит.
— А ну вот, обязательно его сюда перегнать надо, — сказал Иваныч, выключив плиту и поставив чайник на стол на керамическую подставку, и добавил, — Миша сказал, что ключи у него вроде.
— Да…
— Я схожу.
Иваныч вышел, прихватив моего Моссберга и вернулся спустя несколько минут, когда мы с Никитой уже жевали бутерброды и пили чай. Он сложил на тумбочку в коридоре черный разгрузочный жилет Михаила, разулся и прошел наверх, в ванную.
— Глова болит… — уселась на диване «Снегурочка» в своей нелепой пижаме.
— Иваныч! — крикнул я наверх подойдя к лестнице.
— А?
— Там в ванной комнате аптечка, принеси.
— Хорошо.
— Я там цитрамон вроде видел, — сказал я, и кивнув на бутерброды на столе сказал, — садись, ешь.
— Не хочу.
— Ешь! Через не хочу, садись и не выделывайся.
— Ты! Ты… — у «снегурочки» намокли глаза, — я же всех! Всех потеряла!
— Он тоже всех потерял, — кивнул я на Никиту, — возьми себя в руки уже.
Никита перестал жевать, отложил бутерброд, подошел к «Снегурочке», и взяв ее за руку потянул к столу. Она подчинилась, но остановилась и шмыгнув носом сказала: