— Как Валиев влезет на кунг, давай за нами потихоньку, — сказал я Петру и вылез из кабины.
До остановки идти с полкилометра, встали впятером в линию и пошли.
— Отсюда уверенно достану, — сказал Костя когда мы приблизились метро на триста.
— Ну давай, — сказал я а потом повернулся и помахал Петру что б подъезжал ближе.
— Где-то в туалете надпись видел «не льсти себе подойди поближе», — съязвил Витя, когда Костя выстрелил три раза и не попал.
— Да качается сука, — закусил губу Костя, нахмурился и выстрелил еще раз.
— Ну вот, — снова поучительным тоном сказал Витя, когда наконец-то один из мертвяков упал, — уже лучше.
— Подождите, я посмотрю еще, а вдруг мутант, — припал я снова к биноклю.
— Ну что там?
— Да похоже только трое… ух ё маё! — я даже шаг назад сделал, — там в автобусе они… у окон.
— А двери?
— Что двери?
— Двери в автобусе?
— А, закрыты вроде. Да, закрыты… ну что, пошли потихоньку? — спросил я чувствуя как это неприятное ощущение холода в животе и какая-то слабость в ногах снова накатывает.
— Пошли, — ответил Виктор, шутить ему тоже, явно расхотелось.
Троих мертвяков что были на улице, Костя успокоил и мы подойдя ближе к автобусу остановились, глядя на этот «рейс из ада» или в ад. Порядка десяти мертвяков смотрели на нас из автобуса, толкаясь и возя руками по стеклам. Эти жуткие бельма вместо глаз, не могу спокойно на них смотреть, сразу паника какая-то охватывает.
— Давайте успокоим их, Вить, проверь остальные машины, — сказал я и вскинул атомат.
Спустя десять минут все было кончено, в ГАЗели обнаружили еще одного мертвяка, он сидел на водительском месте пристегнутый и со вскрытыми венами. Что побудило человека так поступить осталось для нас загадкой. Петр завел НЕФАЗ и перегнал его обочину, чтобы убрать автобус с дороги, пассажирская ГАЗель была забита тюками и сумками, это были не чьи-то вещи а новый китайский ширпотреб, джипом оказалась НИВА 2131 ядовито-синего цвета. Из всех машин завелись только НИВА и ГАЗель, где люди из этих машин стало понятно, когда мы на второстепенной грунтовке обнаружили много следов, петляя они вели в торону видневшейся на горизонте деревушки… успокоенных автобусе мертвяков обыскали, ключей от машин у них не было. Петр с сожалением свернул замок рулевой колонки и разобрав замок зажигания и завел машину. Дальше поехали на трех машинах, заправив их из канистр что обнаружились в багажнике старенькой «пятерки», из тех машин что оставили собрали инструмент, сняли аккумуляторы… Витя повел НИВУ, а Антон ГАЗель.
Спустя час свернули на проселок, что вел к войсковой части, через редкую рощицу, выехав из которой через полчаса мы резко остановились.
— Живые… люди, — разглядывая территорию части, что буквально в ста метрах от рощи сказал Петр.
На КПП дежурили бойцы, ворота закрыты, бетонный забор по периметру.
— Костя, идем со мной, — сказал я в переговорное.
Бойцы на КПП «напряглись», в смысле один сразу забежал в бетонный колпак с бойницами, а второй скрылся в здании КПП. Мы с Костей повесили оружие на ремень и медленно, пошли вперед.
— Стой стрелять буду! — прокричал боец из бетонного колпака.
– «стою, стреляю», — хмыкнул Костя и мы остановились.
— Боец! Командира позови! — крикнул я.
— Уже. Стойте там!
Через десять минут дверь КПП открылась и к нам на встречу в сопровождении двух бойцов вышел капитан.
— Командир дивизиона, капитан Дементьев, — предствился он и сразу забросал нас вопросами, — Что случилось? Почему по трассе не ездят машины? Почему перестала работать сотовая связь?
Мы с Костей переглянулись и я спросил:
— А у вас связи с командованием нет?
— У нас теперь ни хрена нет! Пожар был… гараж и склад ГСМ уничтожен, слады вооружения уничтожены, штаб… почти вся часть сгорела, да тут такой фейерверк был… и что, никто не видел?
— В Кумертау видели и слышали, — ответил я.
— А почему не приехали? — Капитан так разволновался, что его даже как-то потряхивать начало.
— Подожди капитан, у тебя связь когда пропала? Ты про эпидемию не в курсе?
— Эм… двадцать третьего марта получили приказ привести часть в боевую готовность и все… тишина, а в ночь на двадцать пятое у нас трансформатор взорвался что в пристройке к гаражу был, а там началось… трава сухая… в гараже ГСМ, ЗРК в ангарах… а тут еще с этой утилизацией боеприпасов, эти самые боеприпасы открыто хранились, их вывезти должны были на уничтожение… хорошо почти весь личный состав удалось спасти. У нас еще в карантине двое бойцов им хреново совсем.
— В смысле в карантине? — насторожился я.
— Ну привязали их в убежище… столько дней прошло, а они не едят не пьют… один их них двадцать второго вернулся из Стерлитамака из увольнения, говорил его собака укусила на автовокзале, а он потом в столовой сначала думали умер… а он… он очнулся и сам на командира кинулся и тоже давай его кусать… намаялись мы с ними в общем, а видок у них… в гроб краше кладут.
— То есть ты капитан не знаешь, что вообще произошло и что всему пиз… конец пришел? — поинтересовался Костя.
— В смысле? Что, война? Откуда знать-то, я же говорю пожар, связи нет, посылали командирский УАЗ в Мелеуз, да он не вернулся, потом послали «шестьдесят шестой» тоже канул. Так и сидим… ждем.
— Кхм… чего мы тут как пупыри на ровном месте, может, пустишь на территорию нас?
— Оружие сдайте.
— Нет дружище, сейчас такие времена, что без оружия никак, а эти двое, что в карантине вашем, они опасны, их надо ликвидировать, это уже мертвые, уже не люди.
— То есть как мертвые?
— Книги про зомби читал?
— Зомби?
— Короче капитан…
И я начал рассказывать ему, практически с самого начала, точнее свою собственную историю в новой истории погибшего мира. Как прилетел в Оренбург, что началось в этот же день, какие новости были по телевизору и в сети…
— Влад… тут с базы доклада требуют, — раздался голос Петра в рации, — Авдеев сообщает, что нефтяники к ним эвакуировались.
— Пусть связист сообщит на базу, что до ПВОшников добрались, устанавливаем контакт. Свяжемся позже.
— Принял, — ответил Петр.
— Вот такие дела капитан… города мертвы… страны мертвы, выжившие есть но мало.
— Что-то… что-то вы ребята… нет, не может быть, — капитан сделал шаг назад.
— Товарищ капитан! Товарищ капитан, — от КПП прибежал боец держась за руку, — ну они оба вообще неадекватные… Алабин вот укусил, козел.
— Обработать, перевязать, — строго сказал капитан бойцу, а потом повернулся к нам, — вы вот что, езжайте отсюда, часть в боевой готовности…
— Капитан, — перебил я его, повысив голос, — этот боец скоро умрет, а через несколько минут очнется и уже не человеком пойдет жрать твой личный состав! Хочешь еще экспериментировать? Значит так, мы пока перекусим… потом ждем еще полчаса, и уезжаем! А ты оставайся тут, пока весь твой дивизион не станет мертвым дивизионом. Передумаешь — откроешь ворота, мы заедем на территорию и уже там более предметно все оговорим. Идем Костя.
Мы развернулись и пошли к машинам.
— Нет ну с другой стороны я бы то же вот так сразу не поверил бы, — сказал Костя когда мы сидели с ним на бампере ГАЗона и обедали консервированной кашей.
— Ну да… сложно поверить, но у него кроме того что мы рассказали есть и свои непонятки которые требуют объяснения, а он даже не пытается… Что, война? — изобразил я недавний вопрос капитана, передразнив его, и посмотрев на часы, — сейчас ему будет война, немного подождать осталось… Вить, что там чайник?
— Закипает, — ответил Виктор присев у конструкции из согнутой трубы, паяльной лампы и чайника.
Мы только успели попить чай, как из двери здания КПП выбежали два бойца и стали открывать ворота.
— Ну вот, наконец-то.
Наши машины въехали на… на то что осталось от территории части, из-за забора этого небыло видно, а теперь, как выразился Петр — Сталинград… В пятидесяти метрах от здания КПП была караулка, в окнах ни одного стекла, вот собственно и все уцелевшие здания части. Здание штаба «сдуло» до фундамента, еще какие-то руины дальше, весь плац завален мусором и кирпичом, лишь небольшой участок очищен и на нем установлены четыре больших палатки.