- Вот что значит дворянка. Я бы уже несколько раз спасибо сказала и извинилась за то, что с ней приходиться возиться, с такой молодой. Барыня я понимаю - женщина в возрасте, помогать уместно. Но Елена принимает всё как должное. А и то… они же её собственность. До отмены крепостного права ещё с десяток лет, наверное… если не больше - думала Татьяна, пока барышне после умывания одевали халат и подвязывали лентой волосы.
Елена присела в одно из кресел у стены, от окна вчера всю мебель унесли куда-то. Лукерья заправила постель и ушла с тазом и полотенцем за завтраком.
Почти сразу после завтрака зашли попрощаться Анна Берсенева, Агафья и за их спинами маячила Полина. На Анне одето всё то, что было на Елене в день приезда. Агафья с напудренным волосом, в салопе тётушки, её капоре и перчатках, действительно напоминала барыню. Вошла одетая в дорожное платье Мария Павловна с письмами в руках:
- Выезжать будем поспешнее, чем предполагали. Не будем испытывать терпение Господа. Проводим Анну и выедем из дома в наёмном экипаже с дворней. Переждём нашу дорожную карету в надёжном месте.
Барыня расцеловала Берсеневу, перекрестила её и подошла к камеристке:
- Ты уж сохрани её, Агафья. Как за себя прошу… Вот письма к сослуживцу мужа и генералу, вы как устроитесь сразу напишите. Закончите курс и возвращайтесь к нам, в усадьбу.
Мария Павловна положила руки на плечи женщины. Та склонила голову:
- Не извольте беспокоится, пуще жизни беречь буду.
- Этих женщин связывает что-то большее, чем служба. Должно быть барыня когда-то Агафью из большой беды выручила - думала Татьяна, наблюдая это прощание.
- Пока я распоряжусь внизу об отъезде, ты голубушка, соберись в дорогу - обратилась к племяннице старшая Жуковская.
Елена встала и тоже расцеловалась с Берсеневой:
- Храни вас Господь в дороге. Пиши мне, Анна.
Камеристка и горничная поклонились Елене и все вышли, а барышня пошла к окну. Через некоторое время три женщины вышли из дома, повернулись, перекрестились, поклонились и пошли в экипаж. Кто-то на дороге смотрел вслед повозке, кому-то женщины поклонились и они исчезли с поля зрения Елены.
Лукерья помогла нарядиться барышне в новую, заказанную у модистки одежду. Девушка оглядела комнату, перекрестилась, взяла сумочку и пошла к лестнице вслед за горничной. Спускалась Елена с некоторой опаской, придерживаясь одной рукой о перила, под другую руку её поддерживала Луша. На ноги одели удобные мягкие ботиночки на низком каблучке, но с непривычки колени всё же подрагивали. Внизу Лукерья накинула поверх плаща Елены какую-то простенькую длинную накидку и повязала поверх шляпки шаль. Мария Павловна вышла из какой-то комнаты одетая в похожую одежду. Кто-то из дворни через пару минут сказал:
- Подъехала линейка.
Все, перекрестившись, подняли с пола внушительные узлы и пошли к воротам. Барыня с барышней шли в середине опустив головы. В их руках были небольшие узелки. Все сели в многоместную полуоткрытую повозку и оглядываясь на дом поехали.
У подъезда дома на какой-то улице Твери повозка остановилась. Дворня помогла разоблачиться барыне, барышне и выставили на тротуар их вещи. Из двери выскочил молодой парень и склонился к вещам. Лукерья осталась в дверях, присматривать за вносимыми вещами, а сударыни Жуковские прошли в дом. В прихожей их встречал мужчина среднего возраста и такого же вида. Он приложился к ручке барыни и поклонился барышне. Все прошествовали в комнату, похоже гостиную. Как только женщины расположились в креслах, кто-то из прислуги начал накрывать к чаю.
- Не хлопочи, сударь, мы в дорогу чаю пить не будем. Лучше успокой меня уверением, что за людьми моими в дороге приглядят и про тех злодеев в N-ске всё прознают. Ваши работники по делам всюду ездят, много слышат и знают… Жду писем... - тетушка достала что-то из сумочки и отдала мужчине. Они пересели к окну и в полголоса продолжали разговор. Елена едва не засыпала, когда в дверь постучали и слуга доложил:
- За сударынями прибыли.
Барышня поднялась, подождала тётю и прошла за ней в прихожую. В открытую дверь была видна их карета, Лукерья укладывала закрытые крышками корзинки под сиденья. Женщины раскланялись с хозяином и проследовали в карету. Когда все уселись и поехали, Мария Павловна произнесла:
- С Богом. Дай Господь удачно доберемся.
Ранение.
Авдею не привыкать было прыгать из окон второго этажа. И приземлился он удачно, но… треснувшее стекло в раме осыпалось следом на него же. Боясь погони, Авдей подхватился и побежал в проулок, где его ждала пролётка с поднятым верхом. Ямщик оглянулся и не увидев барышни (сговаривались ехать на тайное венчание к церквушке на окраине) хотел что-то спросить, но Авдей крикнул ему адрес доходного дома и тяжело откинулся на сиденье. Подкараулить Елену вне дома у приказчика не получалось и он решил пробраться в дом. За день до этого ему удалось затаиться в кустарнике у ограды и из разговора дворни Авдей понял, что господа рано утром уезжают - увозят барышню на минеральные воды лечиться. Пришлось срочно обо всём договариваться и вечером, когда отвлекли сторожа, пробираться в дом. Долго выжидал, по разговорам пытаясь понять где комната Елены. Но ночью всё пошло не так как он рассчитывал.
- Дал время Елене испугаться, вот она и закричала…И зачем мне понадобилось разговаривать с ней? Нет, что бы сразу тряпицу к лицу и тащить в пролётку. И дверь чёрного хода открыл и калитку… Обвенчаться надо было, вот потом и намотал бы её волосы на кулак… И когда они теперь вернуться? На Кавказ за ней ехать? И так почти все свои сбережения потратил, только на дорогу домой и осталось - зло и раздражённо бормотал сам себе Авдей.
Ещё поднимаясь в меблированную комнату приказчик почуял не ладное и заказал кипячёную воду в номер. В сапоге хлюпало, нога болела нещадно. Как оказалось пробитая стеклом выше голенища нога обильно кровоточила. Авдей занервничал, вызвать доктора он не мог. А если барыня Жуковская заявила в полицию, что пробравшийся в дом вор мог пораниться?
Дождавшись горячей воды и разложив всё для перевязки, Авдей сцепив зубы, что бы не закричать, снял сапог. Кое-как обмыл и перевязал рану. Воду из таза выплеснул в окно, благо оно выходило на задний двор. На повязку и что бы вытереть внутри сапог приказчик извел всё исподнее. Хотел было лечь спать, но задумался. Если он к утру сильно ослабеет, то не сможет сам добраться на поезде домой. Уходить из доходного дома нужно сейчас, идти нанимать бричку или подводу. Сидя Авдею дорогу не вынести - рана продолжала кровоточить.
- Скорее домой, сестра хоть и будет злобствовать, но единственного сродственника за порог не выкинет. Да и за студентом можно будет послать, тот и за малую деньгу его своими снадобьями подлечит - убеждал сам себя приказчик, затирая пятна крови и собирая вещички.
Всю дорогу до N-ска Авдей силился не спать - ямщики они поживу чуют. И оберут и прикопают, если заснёшь. Купчиха сидела у дверей лавки, когда из подкатившей подводы буквально вывалился её брат. Он с трудом зашёл и осел на пол сразу за дверью.
- Ногу поранил… потом отругаешь… - прошептал Авдей и провалился в сон.
Проснувшись, брат купчихи осмотрелся: он лежал в своей комнате в чистом нижнем белье; одна штанина поднята до колена, на ране свежая повязка. На стуле дремал Степан.
- Пить - хрипло попросил больной.
Степан не шелохнулся. Авдею удалось дотянуться до стакана и он брякнул им о графин. Слуга подскочил и зевая спросил:
- Чего изволите?
- Пить дай… Долго я спал? Доктора звали? Сестра где? - попытался прояснить ситуацию приказчик.
- Так сутки почти проспали… Доктор повязку-то сменил, сказал пришлёт с мазью этого… студента. Я одёжку Вам поменял на чистую… А хозяйка сказали как проснётесь - за ней послать… - ответил на все вопросы Степан пока поил водой Авдея.
- Ладно, иди зови уже сестру… Да, студент придёт, скажи пусть дождется, сам повязку сменит… - вздохнул приказчик, предполагая что ему сейчас выскажет сестра.