А потом началось испытание. И если раньше я думала, что у моего мастера жесткое воображение, то в тот день я поняла, что у Верховного оно жестокое.
Появились монстры – отвратительные твари: зубастые и шипастые, с огромными когтями и кошмарными мордами. Но, к чести испытуемых, они не дрогнули и не растерялись. Быстро переглянувшись, заключили временное перемирие, чтобы тут же развернуться спиной друг к другу. Вокруг блеснул полупрозрачный щит – Андрей принял меры к защите их обоих. В руках Динара как по волшебству сверкнули кинжалы. Мельком глянув на Морозова, я поняла, насколько он недоволен таким развитием событий.
Парни разделили сферы деятельности: Побережный атаковал магически, а Грахсовен, делая короткие выпады, с поразительной легкостью обезглавливал монстров. Я покосилась на Верховного: тот сцепил зубы и словно бы ждал чего-то. Я похолодела, копчиком чуя, что Морозов откуда-то догадывается, что Динар магически одаренный, и просто ждет, когда тот раскроет свою силу.
Но Правитель прекрасно помнил совет моего мастера, а потому пользовался только человеческой силой, прикрывая Андрея, которому уже начали изменять руки, мелко подрагивающие от напряжения и постоянного плетения заклятий, и резерв, насколько я могу судить – почти пустой.
- Что ж, я думаю, они неплохо справились. Как считаешь, Тройская? – издевательски поинтересовался главный универсал, чуть повернув ко мне голову, словно бы оказывал великую милость. Свинья!
В ту же секунду монстры исчезли. Просто испарились. Дима положил мне руку на плечо, и только сейчас я осознала, что меня колотит от страха и паники – я была совершенно не уверена, что смогу противостоять подобным тварям так долго.
Рыжий, не слушая брюнета, перекинул его руку через шею и почти вынес на себе из комнаты. Гордо прошел мимо Верховного, демонстративно стараясь даже плечом его не коснуться, словно брезгуя, и свалил Андрея на свободный стул.
На лбу парня блестела испарина, волосы на висках слиплись от пота. Он мелко дрожал, а руки тряслись, как при болезни Альцгеймера. Я оказалась рядом с парнем быстрее, чем вообще подумала об этом, и Побережный устало прислонился ко мне, уткнувшись макушкой в живот. Я пошатнулась, но устояла, благодарно кивнув Динару, который развалился тут же, рядом. Он лишь прикрыл глаза, намекая, что сделал это не для меня и даже не из-за меня, а потому, что того требовала ситуация.
Плевать. Главное, он сделал это – вытащил Андрея из той комнаты ужасов.
- Второе правило успешной команды, золотые мои? – умиленно пронаблюдав за нами, вопросил Верховный.
- Достойный лидер, - хмыкнул Дима, поняв, куда клонит эта мразь. И без разговоров шагнул за неприметную дверь.
Макарова-старшего испытывали на знания и память. За те десять минут, что он пробыл в этом карцере, парень столкнулся со всеми видами нечисти, начиная от банального упыря и заканчивая лунным оборотнем – опаснейшим из представителей неживых, потому как после обращения во время полнолуния они себя не контролировали, на мелкие клочки разрывая всех, кто попадётся им на пути. Заклинания на них действовали не все, да и те, что работали, делали это весьма своеобразно. Поэтому Диме пришлось попотеть, сначала затормаживая зверя заклятьем «Маховик», а потом и отрубая голову «Клинком Берцолли».
Когда парень вывалился из той комнаты, он был примерно в том же состоянии, что и Андрей, только руки у него подрагивали на порядок сильнее, а вены на шее и висках вздувались и пульсировали, выдавая не только магическое выгорание, но и эмоциональное. С тварями, подобными оборотням, мы были знакомы лишь в теории.
Я потрепала упавшего на стул товарища по голове и столкнулась взглядом с Верховным. Но прежде, чем он успел хотя бы рот открыть, шагнула к комнате ужасов, не желая слушать, что скажет эта трусливая скотина.
Что может быть хуже того, чему он уже подвергал ребят?..
***
- А третье, и самое важное правило команды – это своевременная ликвидация слабого звена, - гадко ухмыльнулся Морозов, и никто не увидел, как сверкнули его выцветшие голубые глаза.
Парни разом напряглись. Даже Андрей и Дима попытались прийти в себя.
Комнату вдруг заволок туман, настолько густой, что в нем ничего не было видно.
- Что это?! – зарычал Динар, поднимаясь.
- Проверка. Успокойтесь, молодой человек. Вашей… девушке ничего не грозит. Ничего такого, от чего нельзя оправиться, - сладко улыбнулся универсал.
- Если с ней случится хоть что-то, я не только вашу резиденцию по камушку раскатаю, я вас по косточке разберу, предварительно – на живую! – пообщавшись с вашей печенью!.. – Но договорить Правитель Далларии не успел.
Из-за стекла раздался страшный крик, и мужчина увидел, что туман рассеялся почти до конца.
Комната была пуста. В ней не было никого – ни монстров, ни нечисти – только забившаяся в угол ведьма, которая сжимала голову руками и пыталась закрыть уши, остервенело мотая головой. Ее губы что-то шептали, но до зрителей не долетало ни звука.
- Что вы сделали?! – рявкнул уже почти прямо держащийся на ногах Макаров, и брат поспешил ему на помощь, удерживая в вертикальном положении.
- Я не обязан отчитываться перед тобой, мальчишка. – Верховный с таким наслаждением следил за тем, как начинает плакать девушка за стеклом, что даже всегда разумный Женя поднялся и двинулся вперед с вполне понятными намереньями.
- Стой. – Грахсовен отработанным движением скрутил парня, не давая тому вырваться. – Он этого ждет. Она – действительно наша слабость. Общая. Мы все переживаем за нее, а он отыгрывается на ней. Чем сильнее мы боимся за нее, тем страшнее ее испытание.
Это сработало. Остальные почти тут же сменили гнев на равнодушие, и Динар невольно поразился их превосходной актерской игре. Даже он, опытный правитель, с детства окруженный лжецами и льстецами, не смог уловить фальшь.
- Что-то не так… - вдруг нервно сказала Олеся, оказываясь рядом со всеми. До этого она молчала, предпочитая наблюдать довольно-таки занятную, по ее мнению, картину. – Вы чувствуете?
- Эфир… Он почти горит от магии! – выдохнул Немиров.
- Какого?!.. – взвизгнул главный универсал, засмотревшись на приятное для него зрелище, а потому не сразу уловивший звон магического фона, но было уже слишком поздно.
Вокруг ведьмы-штормовой заплясали молнии. Ее глаза подернулись белесой дымкой, а волосы начали подниматься, электризуясь. В какой-то момент из грозовых разрядов образовался круговой щит, в который стихия заключила хозяйку. Руки сжались в кулаки, на скулах заходили желваки. Тройская повернула голову, и Морозов мог поклясться, что она смотрит ему в глаза, хотя стекло было прозрачным только с этой стороны и магически экранировано – с той. Ведьма никак не могла увидеть его.
Далларийцы, замершие рядом со своим Правителем, ощутили неладное первыми, а потому незаметно начали теснить остальных назад, за стулья. Сначала маги не понимали, какого черта рыжим от них надо, но потом и сами уловили дрожь стекла.
Штормовая склонила голову к плечу, и молнии, словно рой послушных ей пчел, ринулись на прозрачную преграду. От электрических разрядов стекло покрывалось трещинами. По мере того, как ведьма подходила к границе комнаты ближе, удары становились сильнее, а сетка трещин – плотнее.
Морозов успел заметить чуть безумную усмешку на лице девушки, прежде чем она стряхнула руки вниз – страшный по силе ветер разорвал стекло, как мыльный пузырь. Мелкая, блестящая крошка под напором вылетела вперед, и Верховный совсем не по-мужски взвизгнул, когда крошево сильно оцарапало все открытые участки, во многих местах глубоко заходя под кожу.
Тройская переступила через символическую ограду, которую составляли маленькие зубчики уцелевшего стекла, и подошла в плотную к замершему магу. Ее стихия уже пошла на спад, впитываясь в свою хозяйку, волосы и глаза приходили в норму, но ее собственные – темно-серые, как грозовое небо – глаза были злы до безумия.