Наконец, заклинание закончилось, и я со стоном сползла по каменной стене на пол, радостная хотя бы от того, что могу дышать.
Суть всего «Суда стихий» была в том, что здесь маги были один на один. Если вмешиваются с чьей-то стороны, то этот маг сразу же становился проигравшим, и, как правило, победитель имел право забрать его дар себе. А процедура принудительного отнятия магии всегда заканчивалась летальным исходом для отдающего. Сразу же, через день-два, через месяц или год, но маг, ставший бесталанным, умирал – либо сам, либо с помощью суицида.
Поэтому сейчас, глядя на приближающегося Морозова, я была одна. Только я и он. Как же долго он, должно быть, ждал этого момента. Ведь я и моя семья всю жизнь были у него, как бельмо в глазу. Раздражающие, лишние, слишком могущественные. А теперь – почти все – мертвые.
Осталась лишь одна незначительная помеха.
Я. Но что такое сопливая магичка против архимага?
Он тоже понимал, что – ничего.
- Как-то слишком просто, не находишь? – издевательски прошептал мужчина, подходя ко мне на расстояние в пять шагов.
Под его ногами плескались лужи. Мои руки, мирно лежащие на полу, стали нагреваться, а льдинки, реагирующие на тепло, быстро таили, превращая пол, еще сухой местами, в одно сплошное болото. Очень влажное и мокрое.
Я безразлично пожала плечами. У меня зверски болела спина, которой ударилась, и, чую, отбила я себе все почки и прочие важные органы.
- Я столько лет боролся с твоей семьей, столько лет планировал, как лишу тебя дара, обрекая на мучительную смерть без магии, а вышло… - Мужчина махнул ладонью туда-сюда. – Твои родители были действительно хорошими чародеями. Сильными и могущественными. Как же так получилось, что у них родилась ты?
- В семье не без урода, знаете ли, - прохрипела я, следя, как вокруг его ног натекает все больше и больше воды. – И знаете, в чем шутка? – Он вопросительно приподнял брови, прекрасно видя, что я уже ничего серьезного из себя не представляю. Лишь пытаюсь тянуть время. – Самый главный урод здесь – не я.
Грозовые разряды прошлись по моим рукам прямо от сердца, пробежались по лужам и ударили в единственное существо, стоящее на их пути – Морозова. Но он бы не был архимагом, если бы сдался так просто.
«Универсал» - лучший щит в магическом искусстве. Считается абсолютно непробиваемым.
- Его создали во время Великих Войн… - услышала я около своего уха.
Мама. Историк по образованию. Кому, как не ей, разбираться в таких тонкостях?..
А если так, значит, и на штормовых «Универсал» не был рассчитан. Вот сейчас и проверим.
Молнии стали утолщаться, ощущая вливание дополнительной силы, и приобрели насыщенный светло-сиреневый оттенок. Они с ревом устремились к магу, окружившему себя щитом, и заискрились, взбегая по преграде, как скалолазы – на гору. Я начала медленно подниматься. И чем увереннее я вставала на ноги, тем больше становилась моя злость.
Я разом вспомнила, что он сделал с моей семьей. С моими родителями и маленьким братом. Что он пытался сделать со всеми нами. Его Сущие почти разорвали Динара. Он обрек на ужасную смерть даже тех, с кем строил свои дьявольские планы.
Видят великие Духи стихии, Морозов сделал слишком много плохого, чтобы выйти сухим из воды.
Грозовые разряды зажужжали, как рой разозленных пчел, и я усилила напор. Моя сила, искрясь, как катушка Теслы, почти скрыла Морозова под собой.
Я вспомнила, что он показал мне в той комнате. Что именно я видела. Родителей, обвиняющих меня в своей смерти. И вся злость, весь страх, вся паника, что захлестнула меня в тот момент, вернулись.
Перед глазами все заволокло белесой дымкой, словно туманом. Я моргнула один раз, второй, но это ощущение не пропало, и решила, что с этим можно разобраться и потом, а сейчас…
- Я – последняя из магов-штормовых, - глядя прямо в глаз своему врагу и страху, отчеканила сурово. – Я – последняя из рода Драгожаров. Так как смеешь ты сдерживать мою силу?!
В небольшом сравнительно помещении громыхнуло. Молнии на секунду отпрянули от щита, а потом за один прием просто разорвали его, оставляя мага без защиты. Бывший универсал тут же пошел на попятный, пятясь от надвигающейся на него меня.
- Брось, Анечка, разве ты сможешь убить человека?
- А убивать мне вас незачем, - ухмыльнулась я.
Шаровая молния, выскользнувшая из рук, отфутболила архимага от меня… точно в резервуар с природной энергией. Я краем глаза уловила, как мой круг метнулся следом за мной к бассейну. Оказавшись по колено в плещущейся магии, я за ворот куртки отловила Морозова и приподняла, заглядывая в глаза. И только сейчас заметила, что ребята встали вокруг, протягивая вперед руку с браслетом.
Горячая, обжигающая волна накрыла, погребая под собой. И время замерло для меня.
Настала моя очередь проходить испытание.
В моей реальности стояло два зеркала. В одном была я и Динар, мужчина держал на руках того самого мальчишку, что я уже видела на испытании Андрея. Нашего сына. Мы были вместе и гуляли в каком-то парке, и, приглядевшись, с удивлением признала Землю, аллею к моему дому. Грахсовен остался со мной, он не вернулся в Рассветный мир, и мы жили здесь. И были счастливы вдвоем, а потом и втроем.
Во втором же зеркале я видела сотни крестьян, одетых в грязное рубище, со стертыми в кровь руками и ногами. На шеях их виднелись ошейники, деревянными шипами внутрь. Они все работали на полях, а по их спинам то и дело проходились кнуты надсмотрщиков. Угол зрения сместился, показывая знакомого мужчину с черными волосами и в черном плаще. Далион Уитримана. Тот, кто был в реальности вместо Катрионы. Тот, кто захватил аграрную страну Динара, пока там не было ее Правителя.
Острое чувство вины и несправедливости заставило нахмуриться и отступить на шаг. Это из-за меня этих людей обрекают на каторжные мучения, на адскую, непосильную работу. Это я виновата в этом. Да, не я отправила далларийцев сюда, но именно из-за меня они пробыли здесь так долго…
Мое испытание было простым и однозначным, как и предыдущие пять у ребят. Я могла выбрать зеркало, где был мой мир и мое счастье, а могла выбрать другое, где была смерть и угнетение народа Динара. И если выберу первое, то Грахсовен останется со мной. А если второе – вернется к себе на родину.
И как бы я не была готова отпустить Динара еще час назад, сейчас, глядя на наши счастливые лица, на смеющиеся глаза мужчины и эти до боли знакомые ямочки на щечках малыша, у меня защемило сердце. Как могу я отпустить его, если, исчезнув из моей жизни, он никогда не подарит мне такого сына? Никогда не останется со мной, не обнимет и не поцелует, сказав, что все будет хорошо?
Потому что – не будет.
Нельзя обрекать целую страну на медленную смерть под гнетом завоевателей из-за прихоти одного человека.
Нельзя.
- Я буду скучать по тебе, - улыбнулась смеющемуся Динару из зеркала, чувствуя, что по щекам покатились горячие капли.
Серые глаза обратились ко мне, и на секунду показалось, что мужчина кивнул, а моя рука уже дотрагивалась до прозрачной глади второго зеркала.
Так до́лжно.
Я подняла голову уже в своем мире, и на моем запястье теперь тоже светился браслет.
«Самопожертвование».
Морозов все никак не мог прийти в себя после удара молнией, да и не до него было сейчас, поэтому я без особой трепетности окунула его в жидкую энергию повторно.
Украшения вдруг стали вспыхивать одно за другим, притягивая носителей ближе к центру бассейна.
Мужество. Справедливость. Вера. Надежда. Любовь. Самопожертвование.
Я огляделась и только сейчас запоздало сообразила, что бассейн представлял собой круг, крышу над которым поддерживало шесть колонн. Мои ребята стояли в пяти промежутках, а в шестом вспыхнул голубоватым светом портал.