— Угощайся, — предложил Дед Мороз, — да отдохни, пока я лошадей распрягу, а потом за тобой придёт мой помощник и проводит тебя в терем.
Дед Мороз закрыл дверь, и я остался в полной тишине. Как налить чай из самовара я сообразил сразу, у моей бабушки есть самовар, а вот зачем меня дедушка в ледяной терем пригласил, я себе даже представить не мог. Я попил чаю с баранками, попробовал конфеты, две сунул себе в карман.
— Съем позже, — подумал я. И вдруг, дверь отворилась, а на пороге стояли две белки с рыжими пушистыми хвостами.
— Вот он! Вот он! Помощник Деда Мороза, — запищала человеческим голосом одна из белок.
— Да, а хорошенький какой, и не толстый, я не люблю толстых ребят, — хихикнула вторая,
— Пойдём с нами, — пригласила меня первая белка. От удивления я даже открыл рот и ничего не мог ответить.
— Ну вот, остолбенел! — сказала она же.
— Хи — хи — хи, он же не видел говорящих белок, вот и испугался, — сказала вторая. И громко засмеялась. Я собрался духом и произнёс.
— Как здорово, что вы умеете говорить, а как вас зовут? Белки переглянулись и промолчали несколько секунд, а потом первая робко сказала:
— У нас нет имён. Дед Мороз обычно зовёт нас «Белки, бегите ко мне».
— Нет, нет. У нас имён нет. А у тебя есть имя? — немного смущённо спросили они.
— Да, меня зовут Никита, я ученик третьего класса. Я же в школе учусь. У нас у всех детей есть имя, отчество и фамилия, — гордо произнёс я.
— А хотите, я вам придумаю имена, — спросил я и вопросительно посмотрел на белок.
— Да, конечно, очень хотим, — пропищали белки.
— Так, надо подумать, — медленно произнёс я.
— Ты будешь Рыжиком, — сказал я, указывая на первую белку, а ты — Пушок. Белки взвизгнули от восторга.
— Нам нравятся наши имена! — признались белки.
— А чтобы вы их не забыли, я могу их написать на снегу или на бумаге, если она у вас есть.
— Конечно, напиши! — Пискнул Рыжик, У нас есть бумага. Пойдём скорее в терем.
Рыжик и Пушок проводили меня в терем. Всю дорогу они восхищались и хвалились своими именами и гордились тем, что теперь они уже «необыкновенные» белки.
— У меня самое яркое имя, оно похоже на солнышко, — говорил Рыжик.
— А у меня самое мягкое имя, оно похоже на снежок, — пищал Пушок.
В тереме ждал Дед Мороз. Убранство ледяного терема меня поразило. Внутри была просторная, почти квадратная комната. От лучей солнца все искрилось.
В центре комнаты стоял великолепный Ледяной Трон. Причудливо вырезанные на нём узоры создавали такие фантастические кружева, что их невозможно даже описать словами. Узоры и кружева постоянно меняли свой рисунок. Рядом ледяной стол на высоких резных ножках, два ледяных стула стояли один напротив другого. На стене за троном я заменил два календаря. Первый календарь интереса для меня не представлял, такие настенные календари есть почти в каждом доме, а вот от второго я не мог оторвать своих глаз.
Большими буквами синего цвета было написано: «111 дней». Затем чуть ниже и буквами помельче: «27 ноября — 17 марта» и ещё ниже в столбик были сделаны такие записи: «Предзимье — 25 дней, с 27 ноября, Коренная зима — 55 дней, с 22 декабря, Перелом зимы -31 день, с 15 февраля и в самом низу, корявым почерком было подписано «с 22 марта по 2 апреля» — сборы в дорогу.
Я ещё долго рассматривал этот необычный календарь и пытался представить, если бы мы пользовались им, когда бы у школьников наступили каникулы. Мороз Иванович заметил мой интерес к этому календарю и пояснил мне.
— Это мой личный календарь, ему почти 700 лет. Люди раньше определяли зиму с начала заморозков, а окончание — по капелям, беря за основу цикл жизни живой природы. Или не читал об этом в своём Интернете? — Нахмурил брови Дед Мороз.
— Нет, не читал, — пожал я плечами. — Но я знаю, почему конец зимы наступает 22–23 марта. Это связано с солнцем. Мы изучали это явление в школе, — я хотел продолжить, но Дед Мороз прервал меня и сказал,
— Хорошо, расскажешь потом. У нас много работы. А писать ты умеешь? — спросил он.
— Да, умею, но пишу не очень красиво и очень медленно, — грустно выдохнул я.
— Ладно, ладно, я думаю, что ты пишешь быстрее моих белок, — сказал Мороз Иванович и посмотрел на своих помощников, которые уже сидели на ледяных стульях и лапками перебирали какие-то листики.
— Мороз Иванович, а у нас есть теперь имена, — запищали они в один голос.
— Я Рыжик, а вот он — Пушок, — Никита написал наши имена на снегу, а ещё обещал написать на бумаге, — пискнул Пушок.
— Видишь что, Рыжик и Пушок. А что, красивые имена, — улыбнувшись, сказал Дед Мороз.