– Это всё равно ничего не меняет.
– Я знаю, – Лара приулыбнулась, сказав это, словно принимая свою судьбу, и больше ничего Маше не сказала.
«Возможно, уже никогда и не скажет»
Она просто ушла.
Машка постояла тут ещё немного, глядя на всё на это, на них всех: на то, как Вера ругала и хлопала Семёна ладонью по плечу за то, что он никак не может научиться нормально танцевать, на то, как Ян украдкой ворует конфеты со стола и предлагает Ане, а она закатывает глаза, на то, как Лена шепчется с подругами, глядя на какого-то качка-активиста.
А потом молча двинулась к выходу, но в дверях встретилась с Морозовым. Он спросил:
– Привет. Ну что, поехали?
Машка промолчала, не зная, что сказать.
«Сейчас в прямом смысле решается моя судьба»
– Давай, Маш, это твой шанс, поехали.
– Паш… почему ты так хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Спросив это, Машка поглядела парню в глаза, ожидая честного ответа.
– Да потому что… потому что мы с тобой совсем не такие как они все. Тебе ведь тоже тут фигово, как и мне. Мы оба ни к чему не привязались, но я привязался к тебе. Мы с тобой друг для друга созданы.
Машка ломалась, переминаясь с ноги на ногу. «Как же это сложно…».
Морозов закатил глаза:
– Ну Маш, ну ты серьёзно? Кто, ты думаешь, тебе нужен? Галкин? Который тебя нифига не ценит, и никого никогда не будет ценить, потому что такие как он не меняются, они животные и всё. Или, может, Блэквайтер?
Морозов даже рассмеялся.
– Нет, ты же не хочешь быть с каким-нибудь неудачником… а я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты уехала со мной, вот просто свалим и всё, давай.
Он аккуратно взял её за щёки ладонями и прошептал:
– Это ведь наш шанс.
Машка поглядела вниз, в пол, вспоминая быстро всё, что с ней тут приключилось за эти полтора года: от того, как она постучала в дверь Блэквайтера, потому что ей нужна была соль, до того вчерашнего злополучного вечера, когда рассказала Блэкви… Блэквайтеру, что думает уехать с Морозовым.
И вдруг улыбнулась.
Потом посмотрела на Морозова и сказала:
– Хорошо. Поехали.
Они убедились, что их никто тут не видит, сели в машину и рванули в аэропорт.
Чуть позже Блэквайтер, почти весь день проведший дома и не планировавший уже идти ни на какой новогодний бал, а планировавший наконец забыть о них о всех и все каникулы проторчать в одиночестве, пытаясь забыть эту дуру Машку Рогову, которую больше, наверное, никогда не увидит, всё же решил выйти в магазин – за Блейзером.
(За целой кучей блейзеров)
И во дворе увидел приближающуюся к дому Машку.
«Вау, вот так встреча… хуже не придумаешь»
Машка сразу взволнованно помахала ему рукой и быстро зашагала в его сторону.
Блин.
ВАС ЗАМЕТИЛИ.
Ну чё уж делать, пришлось остановиться.
Машка дошагала за несколько секунд и остановилась прямо перед ним, и Блэквайтер видел в ней что-то, чего даже в последние несколько дней не замечал, чего вообще никогда не замечал: любовь в её глазах.
Сильную, рвущуюся наружу любовь в её глазах.
«Да уж, Блэквайтер, тебе точно только фанфики писать… любовь он видит в глазах, ха»
– Привет… Лёш, – с трудом выдавила из себя Машка.
Он кивнул.
Она как будто ждала, что он что-то скажет.
НО ЧТО, ЧТО Я ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ?
Он решил съязвить:
– А я думал, ты уже вовсю катишь с Морозовым в Швейцарию, Швецию, или куда вы там…
– Нет, нет… ну то есть я и вправда поехала с ним в аэропорт… но теперь он там заперт шваброй в туалете.
Она приулыбнулась своему же приколу, Блэквайтер же, смутившись, серьёзно поглядел на неё, думая, прикол это или нет, и всё же не выдержал и усмехнулся.
– Скажи, ты и правда меня любишь? – Спросила вдруг она.
Блэквайтер опешил, это точно. Сердце у него забилось как сумасшедшее.
«Но чёрта-с два, я могу это контролировать… с меня довольно уже… она ведь всё равно выберет какого-нибудь Морозова с его деньгами, или быдлана Галкина, или даже Лео… всегда так было и будет. Пора уже сдаться, я ничего не смогу изменить. Я проиграл»
– А какая уже разница? – Презрительно фыркнул он.
– Большая, – очень-очень тихо, себе под нос, пролепетала Машка.
Он только закатил глаза, отвернулся и зашагал в сторону магазина.
Щас он точно возьмёт много-много блейзеров и набухается просто в хлам.
Машка прокричала ему вслед:
– Блэквайтер, я люблю тебя!
Ну ладно, вот это вот заставило его остановиться.
Он устало обернулся к блондинке, стараясь не верить в эти слова… да и вообще не верить, что это всё происходит.
Она подошла к нему и дёргающимся голосом продолжила:
– Не уходи, пожалуйста. Ты ведь испытываешь ко мне что-то, ведь так? Испытывал… Лара мне рассказала.
– А ты её слушай побольше.
– То есть, она врала?
Блэквайтер опустил глаза.
Они с Машкой снова стояли совсем-совсем близко друг от друга.
Блондинка сказала:
– Я тебя люблю. Я долгое время не понимала этого… и не замечала. Но я тебя люблю, и хочу, чтобы мы были вместе, чтобы ты всегда защищал меня, как тогда защитил от Галкина, когда он на меня наехал. Я даже не знала, что бывает такая сильная любовь, пока не поняла, что я на самом деле к тебе чувствую. Ты всегда был рядом, и всегда был нужен мне. Мы же столько всего прошли: и все эти сумасшествия… клёвые сумасшествия в Петербурге, и всё остальное… ну скажи уже что-нибудь!
– Я…
– Ну?
Блэквайтер помолчал, собираясь с мыслями и всё также глядя себе под ноги.
Он не видел, но чувствовал: Машка смотрит сейчас на него тем самым взглядом этой супердоброй Машеньки Роговой.
«А ведь она даже не пьяна»
Но чего я на самом деле хочу?
Он сказал:
– Я был в тебя влюблён с того момента, когда ты зашла ко мне в гости за солью, в самый первый день. Когда мы тогда лежали у меня на кровати и болтали, я безумно хотел тебя поцеловать… но мне было страшно. А потом ты выбрала Гатило. Я был в тебя влюблён больше всего на свете, а ты этого даже не замечала. Ты столько времени этого не замечала, когда уже даже Лара это заметила… и знаешь, что потом было? Ты начала встречаться с этим придурком Морозовым. Нам с тобой не помог даже наркотик Эй-фи, а он вообще-то наркотик любви. Ты поцеловалась с Галкиным, когда я хотел пригласить тебя на свидание. А потом…
Машке было неприятно это выслушивать, это чувствовалось.
Но он продолжал, потому что очень хотел наконец-то высказаться:
– Потом ты влюбилась в моего лучшего друга, и мне приходилось каждый день терпеть боль, глядя на вас. Я из-за тебя с ума сходил, с каждым днём всё больше и больше. Я думал, что у нас есть шанс, потом… я работал целый месяц, терпя всякие издевательства, чтобы накопить на поездку в Петербург. А потом ты всё равно выбрала этого Галкина.
– Но ведь главное, что я здесь сейчас, разве нет?
– Пока здесь.
– Что?
– Пока ты здесь. А потом снова выберешь кого-то другого, да? – Ядовито сказав это, он поглядел ей в глаза.
Во взгляде Машки почувствовалась такая обида, что она как будто точно была готова врезать ему сейчас посильнее… желательно по яйцам.
Но она сдерживалась из последних сил.
– Да ты…, – прошипела блондинка, сдерживая слёзы.
«Да что, что я такого сказал?! Разве это неправда?!»
Вдруг они услышали знакомый мерзкий голос:
– Ну и долго я тебя искать должен?!
Галкин…
Этот придурок подходил к ним, и бросил на ходу:
– И чё тут происходит? Какого хуя я тебя везде ищу, и должен аж до твоего дома тащиться? А?!
– Не волнуйся, Максим, – с обидой в голосе ответила Машка, не сводя глаз с Блэквайтера, – всё хорошо, милый. Мы пойдём на бал.
И, отведя, наконец, взгляд от Блэквайтера, которому вдруг стало так паршиво, будто во все те моменты в эти полтора года, когда ему было паршиво, ему не было паршиво вовсе, блондинка подошла к Галкину, взяла его за руку и потащила в сторону остановки.