— Я поняла.
— Ага… В общем, бежать они задумали, но не с пустыми руками. Подбил гад этот нашу дуру семейную кубышку прихватить. Хорошо, что сестра что-то почувствовала и дочуру с ухажером на горячем поймала. Перенервничала, конечно, ну и покалечила жулика этого. Не до смерти, не боись.
— Да я ничего, — заверила Настасья, про себя поражаясь темпераментности местной нечисти.
— Ну да, — согласился Корней, но бьло видно, что думами он далеко отсюда. — Хуже, что у афериста этого родня влиятельная оказалась. Шум поднялся, и закрутилось дело. Сестра-то, чтоб Лушку, а заодно и все семейство не порочить, всю вину на себя взяла. Вот ей год на Лихоманском болоте и впаяли, но мы тож не дураки, по-тихому с семейством жулика покалеченного сумели договориться. Денежку с них получили и услугу одну.
— А я-то тут причем? — не выдержала Настасья.
— А при том, что должна ты сестрицу мою заменить. Отсидишь вместо нее в квакушках годок, а потом капитал подъемный получишь и ступай себе в свободную, счастливую жизнь.
— Хотелось бы уточнить некоторые моменты, — понимая, что обратной дороги нет, и к тетке Матрене она не вернется никогда, девушка все-таки решила поторговаться. — К примеру задаток…
— Все решаемо, — успокоил ее Корней, разливая по чашкам исходящий паром травяной духмяный чай.
Так Настя и оказалась на Лихоманском болоте. Знакомые с семейством домовых кикиморы за долю малую превратили ее в симпатичную лягушечку и определили в затон к водяному. Там и вода чище, и заключенных меньше, и в целом комфортнее.
Новая жизнь Настасье пришлась по вкусу. Не санаторий, конечно, но вполне себе неплохо. Воздух свежий, вода чистая, нагрузка минимальная, кикиморы компанейские, угроз и оскорблений нету. А что морда страшная и кожа лягушечья, так это явления временные.
Время летело быстро, дядька Корней показал себя порядочным и ответственным, то и дело навещая девушку в неволе. Привозил гостинцы ей и кикиморам, рассказывал сказки. Норку под корнями осины, в которой Настя должна была зимовать, обустраивал самолично.
И все бьло хорошо, пока не забили на Лихоманском болоте животворные источники. Нет бы им подождать пару месяцев… Настя успела бы покинуть болото, купить присмотренный заботливым домовым домик и зажить тихонько. Но случилось то, что случилось, и винить в этом кроме злой судьбы бьло некого. Хотя добряка водяного с кикиморами бьло откровенно жалко. Замучает Аспид-змей их своими проверками.
Ожидания Насти оправдались в полной мере. Глава Разбойного приказа не подвел. Он с азартом терьера перевернул все болото, порьлся в грязном бельишке руководства, поставил на уши персонал, прошерстил дела осужденных. Короче, всех вывел на чистую воду.
Лихоманье стонало и плакало, а Аспиду хоть бы хны. Знай себе улыбается и приглашает очередного несчастного на расправу. Работал само собой не один, а с помощниками. Лично только делом Машки и Малашки занимался, но оно и понятно. Все-таки покушение на царевну Тридевятого царства это вам не баран чихнул. Замучил допросами бедных квакушек. До того дошло, что при одном упоминании о главе Разбойного приказа у Меланьи глаз дергаться начинал, а на Марью нападало желание кого-нибудь убить. Желательно зеленоглазого блондина приятной наружности.
ПродаМан
картинка
Аспид это дело просек и, оставив в покое ключницу, полностью переключился на Марью Афанасьевну. Все никак не желал поверить в отсутствие злого умысла с ее стороны. Ни родники с живой водой, ни экспертные уверения в том, что сия особа колдовским даром не обладает, не убеждали белобрысого крючкотвора. Рассказы Маши о мире, из которого она пришла, змей тоже подвергал сомнению, в экстрасенсов не верил, на психологов плевать хотел, стихи Цветаевой забраковал. Дикарь, одно слово, а еще гад и подколодный змей.
Марья его по-другому и уже не называла. Подколодный, и все.
К счастью, а, может, к сожалению, ничто не длится вечно. Вот и срок отсидки на болоте подошел к концу. В самый разгар лета амнистировали Марью с Меланьей, а заодно и невинно-осужденную Анастасию. Сердечно распрощавшись с кикиморами, они покинули Лихоманское болото.
Как говорится, на свободу с чистой совестью.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Стоило помолодевшим, нагруженным гостинцами и баклагами с живой водицей подругам пересечь границу болота, как к ним подступил смутно знакомый типчик из Разбойного приказа.