Единственное, что огорчало Марью это заминка с отъездом. Очень уж хотелось ей поскорее покинуть столицу Берендеева царства, но пускаться в такой длинный путь в одиночку было смерти подобно, вот и приходилось подыскивать подходящего купчину, готового под зиму отправиться из Новгорода в Тридевятое царство. И такой человек нашелся. Хоть и оказался он натуральным ушкуйником с разбойной мордой и лихой ватагой, но зато всегда честно держал слово. Жаль только, что цену за услуги драл непомерную.
— Зато человек надежный, — не понял Машиного возмущения Лука Иваныч. — Клим хоть и рвач первостатейный, зато с ним безопасно. Доставит тебя в Воронеж этот в лучшем виде.
— Ну так-то да… — со вздохом согласилась Марья.
— Подзаработаешь опять же, — хитро прищурился барыга.
— Не поняла, — насторожилась Облигация. — Вы про что сейчас?
— Отъехать мне с Глашкой на пару дней надобно, — с неохотой признался Лука Иваныч, который терпеть не мог обращаться с просьбами. Зато, когда просили его расцветал. — В Старой Ладоге делишки у нас, вроде и небольшие, но безотлагательные.
— Так у нас же клиентка денежная ожидается. С порчей и приворотом, — Марья глядела на барыгу во все глаза. Чтоб он вот так запросто отказался от отличного заработка? Что-то здесь нечисто.
— Ну что смотришь? — вспылил он. — Чай не жена, чтоб я перед тобой отчитывался.
— Да, пожалуйста, — равнодушно отвернулась Машка, подумав, что подробности можно и у Глашки выпытать. Даже еще проще выйдет.
Лука Иваныч тоже это смекнул, а потому скривился как будто хватанул уксуса и склонился к украшенному золотой сережкой с Бронницким бриллиантиком ушку самой востребованной новгородской ворожеи.
— Глафира — мне по жене покойной племянница, поняла?
— Неа, — дернулась от щекотки Марья.
— По крови не родня она мне. Зато девка ладная да сладкая. Вот и закрутилось.
— Ик, — прикрыла рот ладошкой ничего не подозревавшая провидица.
— Закрутилось и понеслось, — продолжил исповедь повеселевший мужик. — И теперича на сносях она. Благословили боги.
— Поздравляю, — искренне обрадовалась Маша.
— Спасибочки, — приосанился Лука Иваныч. — Теперича жениться будем.
— Правильно, — поддержала Марья.
— Оно так, конечно, — поскреб в бороденке мужик. — Но вся закавыка в том, что взамуж она выходить надумала только в главном храме Лады. Придурь бабья и блажь.
— Ага, — одобрительно похлопала его по руке Марья. — Правильно вы делаете, Лука Иванович. Поступаете как мудрый и щедрый человек. Первый шаг в семейную жизнь такой красивый, на всю жизнь запомнится.
— Только ты да Глашка меня и понимаете, — смутился прожженный барыга. — Другие-то смеются.
— Завидуют.
— Думаешь? — приободрился он. — А хотя, да, завидуют. Точно. Ну пойду я. Собираться пора.
— Добрый путь, — на прощанье улыбнулась Маша. — Новобрачной привет передавайте и вот… — она сняла с руки золотой браслет-цепочку, который покупала еще в Росссоши. — Глаше на счастье.
— Спасибо, сжал кулак, в котором утонул подарок, Лука Иваныч. — Хорошая ты баба, Машка. Пущай у тебя в жизни все сложится, но ежели чего не так будет… В общем, мы тебе всегда рады.
— И вам спасибо на добром слове.
С тем и распрощались. Сияющий собственным светом барыга ушел, оставив Марью хлопотать по хозяйству, радоваться за новых знакомых и мечтать о новой жизни. Ах, если бы она только знала, что ее желание вот-вот исполнится. Если бы могла предвидеть, что перемены уже на пороге. Увы, а может к счастью, видеть будущее Мария Афасьевна Колыванова не могла, а потому с аппетитом поужинала и легла спать.
Судьбоносный день начался с плошки гречневой каши с топленым молоком и сладкой булки. Он бессовестно заглядывал в подслеповатые окна старого домишки, рассыпал солнечные зайчики по выскобленным до бела половицам и поторапливал Марью громким стуком в дверь. Быстро накинув па голову темный платок и скроив загадочную морду лица, она пошла к двери. Пришла последняя клиентка.
— Проходи, — посторонилась Марья, пропуская в дом дебелую новгородскую красавицу. Если верить Луке Иванычу, а не верить ему причин не бьло, она — ключница воеводы, нынешнего хозяина Берендеева подворья Степана Кондратьевича Басманова. Между прочим, очень эффектного мужика. Маша видела и одобрила.
Судя по тем же источникам, воевода серьезно решил распрощаться с холостой жизнью и даже подобрал себе зазнобушку — необыкновенной красоты и боевитости молодку, а потому… Марья вздохнула и сочувственно поглядела на клиентку: 'Бедная баба, все тебя дурят: и любовничек и я/