Фей. У них теперь вообще какой-то свой язык… Какое ЧП? Где?
Секретарша. В «Золушке», конечно. (Торжествующе.) Вы эту овцу предупреждали, что ей до полуночи ускакать с бала надо?
Фей. Конечно!
Секретарша. Плохо предупреждали. Короче, часы полночь пробили, когда она на столе танцевала. На ней одни туфельки и остались.
Фей. Чего ее на стол-то понесло?
Секретарша. Говорят, она приехала уже хорошая. Из кареты вылезла — чуть не упала.
Фей. Сволочь!
Секретарша. А я говорила!
Фей. Я про карету! У нас каретой кто был? Забыла?
Секретарша. Думаете, он Синдерелле дурь толкнул по дороге? Круть, а не карета! Ни у кого такой нет…
Фей. Так! Хватит! Что со сказкой о вегетарианцах?
Секретарша. Черепанов говорит — все готово. Может уже рабочую модель показать.
Фей. Вызывай его немедленно! Пора прекращать этого Тыква.
Секретарша. Лучше сироток прекратите… Я про вашу Алёнушку распрекрасную что говорила?
Фей. Все говорила.
Секретарша. Я вам говорила, что еще отблагодарит она вас. (Достает из папки несколько листов бумаги.) Любуйтесь. Жалобу она накатала. Самой Крестной Фее!
Фей. А как жалоба у тебя оказалась?
Секретарша. Совсем порядков, что ли, не знаете? Жалоба же на вас — вот ее вам и переслали.
Фей. Хороший порядок. Правильный. Мне нравится.
Секретарша. А кто придумал? Я придумала. Стараешься-стараешься…
Фей. Что там в жалобе?
Секретарша. Что на тропическом острове ни принца, ни чудища она так и не нашла. И кроет вас по этому случаю последними словами.
Фей. А где чудище?
Секретарша. В запое.
Фей. Почему?
Секретарша. Потому что чудище.
Фей. Но он же еще и принц?
Секретарша. Это он до оптимизации был принц, а сейчас просто чудище. Вот он с горя и запил. Его теперь куда ни целуй — все та же страшила пьяная и останется.
Фей. Когда это мы его оптимизировали?
Секретарша. В тот самый день, когда вы эту крысу Алёнушкой назначили. Вот приказ. Подпись ваша?
Фей. Как это — был принц, стал чудище?
Секретарша. Принцев у нас полным-полно, от Калининграда до Владивостока раком не переставить. А годные чудища в наше время — редкость! Не то что ваша Алёнушка любимая. (Подает Фею бумаги.) Вы почитайте, что она пишет про вас.
Фей (читает). Ах, стерва! Вот дрянь! Уволить! Пиши приказ!
Секретарша. Чего сразу увольнять-то?
Фей. Она ведь и про тебя тут пишет. Вот: «Эта рогатая прости…»
Секретарша. Я читала. Но вот такая я добрая уродилась… Меня уже и бабушка, и матушка за доброту ругали-ругали, а я ничего с собой поделать не могу. Как представлю, что эта Алёнушка будет тут бродить — безработная, неприкаянная, постоянно у меня на глазах… И сразу так сильно простить ее хочется…
Фей. А вот в другом месте она, слушай, что про тебя пишет…
Секретарша. Да читала я, читала.
Фей. И прощаешь?
Секретарша. Изо всех сил! Давайте ее увольнять не будем, а просто из «Аленького цветочка» уберем. Чего ей там делать без принца?
Фей. Делай, как знаешь… А я снова в «Золушку», может, получится исправить… И чтоб к моему приходу сказочники с моделью сказки здесь были!
Фей выходит.
Секретарша. А они с утра здесь. Только не в приемной, а в баре. (Садится за компьютер.) Кому это в тропиках не работалось, а? Кто это шибко грамотный? И кто это, кстати говоря, так мне ананас и не прислал? (Печатает текст.) И кто это теперь поедет работать в сказку «Умка»? (Напевает.) «Спят твои соседи, белые медведи…»
Входит Ангелочек.
Секретарша. А! Слушай меня, херувимчик…
Ангелочек. Серафимчик.
Секретарша. Плевать! Ты, если и дальше хочешь в секретариате работать, делай, что я говорю. Это что? (Кидает пачку бумаг Ангелочку в лицо.) Я сто раз тебя учила: нормальный документ — минимум десять страниц мелким шрифтом. Понакупят дипломов… Я на твои связи в верхах не посмотрю, ты у меня быстро из управления в сказку о Великом Маниту вылетишь! Там из таких, как ты, головные уборы делают! Быстро перышки расправил и улетел переделывать!