После смотра из всех пушек по очереди было сделано по нескольку выстрелов. «Желтенькая» вела себя хорошо.
На заседании партийного комитета Грабин сообщил нам, что 15 июня в субботу состоялось заседание правительства.
Споров было много, и горячих. В конце заседания слова у председательствующего товарища Молотова попросил Сталин. Все думали и ждали, что он будет говорить долго. Ошиблись. Он сказал коротко: «Надо прекратить заниматься универсализмом…» И добавил: «Это вредно». Правительство приняло решение — нашу Ф-22 подвергнуть жестким испытаниям. Товарищ Сталин сказал, чтобы мы занимались дивизионными пушками, а Маханов — зенитными. Как все обернется с «желтенькой», покажет ближайшее время. Будем надеяться на благополучный исход.
Внеочередное заседание заводского партийного комитета. На повестке дня сообщение товарища Грабина об испытаниях дивизионной пушки Ф-22.
Больше месяца он прожил безвыездно на войсковом полигоне. На солнце и ветру лицо главного конструктора осунулось и огрубело. Только серые с голубизной глаза оставались, как и прежде, молодыми и стали более проницательными.
Он коротко доложил, в каких трудных условиях работала Ф-22. По каким только дорогам и оврагам, перелескам с пнями и колдобинам шестерка отборных коней не катала ее! И все же пушка выдержала испытания, выполнила и многие стрельбы. На конце ствола ее давно сгорела краска, а испытания продолжались: на меткость в стрельбе, на дальность.
Василий Гаврилович вытер платком бугристый крутой лоб и блестящую челку черных волос. Немного подумав, он сказал о самом главном:
— Наступило последнее и самое тяжелое испытание на прочность орудия. «Желтенькую» установили на бетонную площадку. Возле нее с той и другой стороны выросли штабеля ящиков с усиленными патронами. Пушку за ними почти не было видно. Стрельба велась непрерывно с предельной интенсивностью. Ф-22 методично «пережевывала» ящик за ящиком со снарядами. Гильзы с дымком и звоном одна за другой ложились на бетонную площадку. Позицию заволокло дымом и пылью. Орудийный расчет работал на пределе. Скоро конец. Близилась радость успеха и отдых. Осталось всего три патрона, два… Пушка дышит жаром. В камору ствола заряжающий посылает последний патрон. Знакомый щелчок затвора. Выстрел. И тут, оглушенный непрерывной стрельбой, вижу, как дуло пушки взметнулось вверх и ствол, задержавшись на одно мгновение, рухнул навзничь. Вращающаяся часть орудия оторвалась от лобовой коробки и упала между станин.
Наше счастье, что правительство и лично товарищ Сталин разрешили доработать Ф-22 и изготовить для новых испытаний четыре новых образца. Надеюсь, что оказанное доверие оправдаем. Главное, мы теперь знаем причину неудачи. Нас подвела еще несовершенная технология сварки металла. Кроме того, во время стрельб два-три раза отказывал полуавтомат. Это, конечно, недопустимо. Мы сделаем новую полуавтоматику копирного типа.
В рядах конструкторов, заявляю, нет и тени растерянности. С новыми задачами, надеюсь, успешно справимся.
Хозяйственный актив завода. Коммунисты обратились к рабочим и молодежи с призывом — отдать знания и силы в борьбе за честь и марку завода. Пушки конструкции Грабина зримо определяют лицо завода. У него обещающее будущее.
Новые образцы пушки Ф-22 останутся такими, как и «желтенькая», но в чем-то будут лучше. Прежде всего прочнее, надежнее. Будет спроектирован новый, принципиально отличный от старых, полуавтоматический затвор. Главная его деталь, копирная линейка. В чертеже она по форме напоминала топорик. Простота конструкторского решения вызвала немало насмешек. Слушок о новом полуавтомате достиг Москвы. В Артиллерийском управлении проект нового полуавтомата сочли технической неграмотностью. Его презрительно стали называть «топорным».
Готовлю новогодний номер многотиражки. Пять месяцев коллектив завода работает без нормального отдыха. Без единого выходного дня трудятся конструкторы. Сам Грабин в КБ бывает час — не больше, а затем идет в цеха. Но больше времени проводит на заводском и войсковом полигонах. Главного конструктора часто вызывали в Москву. Видимо, так велика была нужда в пушках…