«После долгих поисков я нашел школу скульптуры, где преподавал известный скульптор Джордж Грей Бернард. Учащимися были в основном помощники скульпторов, те, кто отливали скульптуры в различных материалах. Поэтому днем мы тяжело физически работали в мастерских, а вечерами учились искусству. Дисциплина в мастерской была очень суровая, мне это нравилось», – пишет Яков Эпштейн.
Он проучился там полгода, а затем, почувствовав в себе достаточно сил, устремился туда, куда уезжали все одаренные юноши – в Париж!
ЗДРАВСТВУЙ, ПАРИЖ!
Куда устремляется первым делом юноша-художник, попав в Париж? Конечно же, к Нотр Дам на берег Сены, а потом, перейдя мост, – к Лувру! Таким был маршрут и Якова Эпштейна.
На следующий день он участвовал в погребальном шествии на похоронах Эмиля Золя. Слышал антисемитские выступления, крики жандармов, видел дерущихся студентов, их аресты.
«Лувр открыл мне новый мир, огромный мир настоящего искусства. Я был ослеплен, потрясен увиденным, – рассказывает Яков. – Я до этого времени видел лишь иллюстрации в журналах, а здесь – все наяву: ранняя греческая скульптура, работы примитивистов – настоящий праздник для глаз и души».
Скульптор пишет, что он, конечно, много слышал о маленьких парижских кафе, однако в тот период у него не было денег, чтобы зайти туда и провести пару часов.
Это было недоступно. Нужно было работать. И он фанатично много времени проводит в студии, позволяя себе короткие передышки. Эпштейн ходил в Люксембургский парк, где любовался статуями, слушал воскресными вечерами небольшие оркестрики уличных музыкантов.
Яков снимал вместе со своим нью-йоркским другом небольшую студию на Монпарнасе. Еду они покупали в ближайшем небольшом магазине, а иногда, для разнообразия, вечером ходили в русский студенческий ресторан. Там за полтора франка можно было съесть порцию каши. Хлеб был бесплатным. Единственным напитком был чай. Русские студенты обходились без официантов. Обстановка была дружеская, было весело и непринужденно.
Молодой скульптор успешно выдержал вступительные экзамены в Школу изящных искусств и начал занятия, несмотря на трудности с французским языком. Занятия были напряженными – нужно было изучить рисунок, основы ремесла, научиться обрабатывать мраморные глыбы.
В своей «Автобиографии» скульптор рассказывает о забавных случаях, которые происходили в школе. Обязательным предметом был рисунок обнаженного тела. Часто позировали молоденькие натурщицы. В классе с Яковом учился бородатый ассириец из богатой религиозной семьи. Он все время переживал: что же он может показать родственникам: «Ведь они меня убьют, когда увидят, что я рисую и леплю».
Однако время пролетело незаметно, занятия в школе подошли к концу, и скульптор задумался над тем, стоит ли ему возвращаться домой, в Нью-Йорк. Что делать дальше? Как и каким образом воплотить в творения все, чему он научился?
ЗРЕЛОСТЬ МАСТЕРСТВА
Будучи студентом Школы изящных искусств, Яков Эпштейн подружился с молодыми англичанами, которые пригласили его пообедать к очень интересному человеку, бельгийцу-издателю, интересовавшемуся искусством. У него в доме Яков Эпштейн встретил молодую леди, которая впоследствии стала его женой. Его английские друзья пригласили молодого скульптора в Лондон. Приглашение было принято. Лондон очаровал Якова. Англичане были добры к нему и гостеприимны, да и не было проблем с общением. Художника познакомили с людьми его круга, но больше всего времени он проводил в Британском музее, где рисовал, изучал греческую скульптуру.
Однажды, весной 1907 года, молодой скульптор получил заказ сделать несколько скульптур для здания Британской медицинской ассоциации.
Он с восторгом принял это предложение, хотя и опасался, сможет ли удовлетворить требования, которые предъявляли к этой работе.
«Я начал работать и сделал модели восемнадцати фигур, которые впоследствии были приняты архитекторами. Я переехал в большую студию и начал работать. Это был единственный шанс продвинуться вперед. Я получил солидный аванс и чувствовал себя богатым, будущее рисовалось в самых радужных красках. Скульптура, должен я сказать, – один из самых дорогих видов искусства, он требует больших затрат. Я нанял натурщиков, договорился с подсобными рабочими и начал работать. Я и не представлял, что эта, моя первая самостоятельная и такая ответственная работа, вызовет столько разноречивых толков, но одновременно с этим принесет мне широкую известность».