Удар прикладом пришелся по плечу. Но был он почему-то слабым, почти неощутимым. Оказывается, за мгновение до этого выстрелом из карабина Орлов убил фашиста. «Спасибо, Орлов, ты спас мне жизнь…»
Но так я только подумал. Сейчас не до объяснений в благодарности. Из-под машин в нашу сторону бьют автоматчики. Пули вздымают фонтанчики земли то справа, то слева.
Укрываясь в кустарнике, где бегом, а где и ползком приближаемся к одной из машин. За ее колесами — трое гитлеровцев. Строчат из «шмайссеров» по нашим, нас же с Орловым не видят. Бьем по фашистам одновременно и довольно точно. Теперь уже и сами забираемся под машину. Метрах в пятнадцати от нее стоит еще одна. Под ней тоже немцы. Чуть видно плечо одного из них. Стреляю в него из пистолета, но никак не могу попасть.
— Орлов, дай карабин!
Теперь после выстрела плечо с коротеньким погончиком дернулось, показалась голова. Это нам только и надо…
Скоро к нам присоединились еще несколько бойцов. Пользуясь относительной безопасностью, тут же, под машиной, дозарядили оружие, приготовились к новому броску. И вовремя. Справа опять загремело «Ура!». Поднялась и наша группа. И тут случилось что-то непонятное. Перед нами вдруг, словно из-под земли, появились сотни безоружных, большей частью перебинтованных людей в красноармейской форме. С яростным криком они вместе с нами ринулись вперед, к Днепру, на ходу вооружаясь всем, что попадалось им под руку на поле боя. Оказывается, мы очень удачно выбрали место для прорыва. Здесь не было крупных подразделений противника, нас пыталась остановить только небольшая группа, охранявшая колонну советских военнопленных. Теперь, когда мы уничтожили ее, эти военнопленные и присоединились к нам.
Потом они рассказали обо всем пережитом только за одну ночь плена. Их взяли вчера. Неожиданным ударом вдоль берега Днепра с юга гитлеровцы оттеснили их от реки и, отрезав пути отхода на север, замкнули кольцо окружения. Все попытки прорвать его оказались безуспешными. Многие полегли в бою, а часть бойцов и командиров, оставшихся без боеприпасов, была захвачена в плен.
— К вечеру всех нас, — поведал присоединившийся к нашей группе лейтенант, — собрали на той поляне, где вы нас освободили. Построили. Офицер-эсэсовец на русском языке скомандовал: «Комиссары, коммунисты, евреи, четыре шага вперед!» Никто из строя не вышел. Тогда эсэсовец скомандовал что-то своим солдатам. Те пошли вдоль строя и стали выводить из него людей. Вывели человек пятьдесят. Их тут же на наших глазах расстреляли. А остальных построили в каре, окружили машинами и приказали лечь лицом к земле. Так и держали всю ночь, освещая фарами. Издевались как могли. За ночь еще нескольких пристрелили. Раньше-то некоторые из нас думали, что они — люди, солдаты. Им, мол, приказали, вот они и воюют. А теперь знаем — звери они, да такие, каких еще свет не видал! Убивать их надо беспощадно, убивать! Чтобы ни одного из этих мерзавцев на нашей земле не осталось!
К Днепру выходили разрозненными группами. Во время прорыва все перепуталось.
Переправа еще не была налажена, хотя разговоры о том, что вот-вот должны подойти паромы, шли.
Надо было искать своих. Пошли вдоль берега. В ивняке, густо опушившем Днепр, — людской водоворот, машины, повозки медсанбата, забитые ранеными. И никого из наших, забайкальцев. Расспрашиваем встречных:
— Танкистов не видели?
Наконец повезло.
— Только что, — говорят, — прошли. Человек двести. Вниз, другую переправу искать.
Вскоре на опушке рощи мы действительно увидели группу танкистов. Первым я по высокому росту узнал начальника штаба нашей дивизии полковника В. В. Буткова. Рядом с ним стояли комдив полковник И. П. Корчагин, комиссар дивизии М. И. Алексеев и начальник политотдела Н. А. Тимофеев. Корчагин отдавал какие-то распоряжения незнакомому мне майору.
Дождавшись, когда майор, козырнув, отошел, я доложил комдиву, что группа танкистов 34-го танкового полка и примкнувшие к ней бойцы других подразделений вышли из окружения.
— Тридцать четвертый танковый… — Комдив сильно потер виски, потом провел ладонью по лицу сверху вниз. Окинул усталым взглядом наш строй: — Располагайте людей в роще, товарищ политрук, и ждите указаний…
Значило ли это, что уже нет штаба 34-го танкового или комдив просто не имел сведений о его местонахождении, — трудно сказать. И все-таки мы радовались, что пробились из окружения, что нашли своих, что теперь рядом с нами командование дивизии. Появилась уверенность в том, что скоро мы переправимся через Днепр и вместе со свежими боеспособными частями будем крушить фашистов.