От летчиков ПВО мы узнали также, что кроме опыта прошлых налетов им помогала… вечерняя заря, на светло-красном фоне которой довольно четко вырисовывались силуэты гитлеровских самолетов. Позднее, при наших ночных боевых вылетах на объекты глубокого тыла фашистской Германии, мы вспоминали этот разговор и, выбирая момент удара, всегда брали во внимание и вечернюю зарю.
На другой день рано утром на той же полуторке выезжаем из Курска в свою Обоянь. Едем специально через город, чтобы рассмотреть его как следует, запечатлеть в своей памяти. И не зря - ведь потом он станет легендарным… [38] Красоту старинного русского города нарушают черные воронки, совсем свежие, остовы разрушенных домов, утопающих - вот парадокс - в садах уже со спелыми фруктами, которые от взрывов бомб разметаны по дворам. Около развалин копаются, как муравьи, люди, наверно, вчерашние беженцы: вернулись утром, а здесь - такое горе… Слышались проклятия Гитлеру и его армии, сеявшим на своем пути смерть.
Обоянь, куда мы следовали, - это большое село, через которое проходило шоссе Курск - Белгород. Переехали по мосту через реку Псел. Вода в ней была чистая, и мы соблазнились - искупались в одной из ее излучин, хотя и было начало сентября. Свежая вода смыла с нас дорожную пыль, придала бодрость.
Штаб полка располагался на краю летного поля в длинном бараке, сверху и с боков замаскированном под большую скирду соломы. На аэродроме кое-где стояли для маскировки чучела коней - также из соломы.
Вместе с дежурными по полку идем к начальнику штаба майору Бачинскому. Он знакомит нас с обстановкой. Полк воюет с первых дней войны. Есть потери, но не такие, как в 220-м. Видно, этот полк был подготовлен лучше, особенно командиры и штурманы эскадрилий и звеньев - они умело водили в бой свои подразделения.
Всех нас, прибывших, включают в состав первой эскадрильи, где командиром в то время был майор Н. М. Кичин, штурманом - капитан Д. Т. Антипов. Это бывалые авиаторы, с виду строгие, но не лишенные чувства юмора. Всеобщим любимцем в эскадрилье был штурман капитан Дмитрий Антипов. Он лет на десять старше нас, и мы относились к нему с большим уважением.
В одном из первых боевых вылетов Антипов был сбит истребителями противника над территорией, родной его Белоруссии, занятой врагом. Из горящего самолета Дмитрию удалось выпрыгнуть с парашютом. Приземлившись во ржи, дотемна пролежал там, а ночью пришел в село. Он хорошо знал белорусский язык, и это помогло ему войти в доверие к людям, знавшим местонахождение партизан. На другой день они проводили Дмитрия до партизанского лагеря. А вскоре народные мстители переправили его на нашу территорию. Вернувшись в свою часть, капитан Антипов называл себя второй раз рожденным и считал, что теперь ему все нипочем. Эта его веселая смелость передавалась и нам, молодым. Но он все же предостерегал нас от излишнего лихачества. [39]
- Не забывайте, молодежь, - учил он нас, - везде надо действовать с умом.
- Конечно, - соглашались мы, - но иногда чувства берут верх над разумом.
Однажды в августе 1942 года он выполнял боевое задание вместе с рядовым летчиком Н. Слюнкиным. Выполнив его, они погибли при посадке на аэродроме, зацепившись - это случилось темной ночью - за трубу приангарного здания. Очень жаль нам было нашего наставника. С почестями похоронили погибший экипаж и дали клятву с еще большим упорством бить заклятого врага.
Заместителем командира эскадрильи в то время был капитан Константин Григорьев, или, как мы его называли, дядя Костя. В первые дни войны он сделал несколько боевых вылетов, был сбит и, выбросившись с парашютом, повредил позвоночник. В конце войны был назначен начальником штаба нашего полка. Это он внес большой вклад в то, чтобы донести до потомков историю нашей части.
В первой эскадрилье, куда нас назначили, атмосфера была боевая, дружная, и мы, вновь прибывшие, как-то сразу стали здесь своими.
В Обояни весь личный состав 98-го полка жил в помещениях летнего, лагерного типа. Спать приходилось на соломе, покрытой брезентом, но это не мешало нашему крепкому сну. И в дальнейшем, несмотря на все перипетии войны, на плохой сон мы не жаловались - молодость брала свое.
- Ну как, молодежь, нравится наш комфорт? - весело спрашивал Антипов. - Кино здесь нет, танцев - тоже…
- Слава богу, не обижаемся, устроились как в лучших домах Филадельфии, - отвечал ему в тон Федя Паращенко.
- Кино будем показывать сами - при вылетах, - добавляет кто-то из нас. - Постараемся показать настоящие фильмы-боевики - с шумом и стрельбой. [40]
Здесь, на полевом аэродроме, все жилые здания и столовая были окружены зарослями орешника, и большую часть внеполетного времени, когда не лили дожди, мы проводили на свежем воздухе. Это поднимало настроение, и, несмотря на то, что наши войска отступали, мы не сомневались, что победа не за горами.
На устройство и проверку техники пилотирования в новом полку ушло не больше двух суток. На третьи - в бой, будем выполнять боевое задание в составе эскадрильи. Ведут эскадрилью ее командир майор Кичин и штурман капитан Антипов.
Наша задача - сбросить бомбы на скопление гитлеровских войск в районе Пирятина. Бывалый Антипов маршрут полета выбрал так, чтобы как можно меньше находиться над территорией противника.
Утро ясное. Традиционный сбор нашей девятки на круге. Вспоминается первый боевой вылет. Тогда тоже была девятка и такой же строй - «клин звеньев». Это наш второй с начала войны вылет таким составом. Первый был удачным. Каким-то будет этот? Теперь; конечно, мы стали опытнее, а стало быть, и смелее.
Идем на запад. Наши воздушные стрелки держатся за пулеметы и готовы к отражению атак вражеских истребителей. У нас, штурманов, сейчас одна забота - правильно ориентироваться для точного выхода на цель. На этот раз мы спокойны: нас ведет опытный штурман Антипов, и мы уверены, что цель будет найдена и поражена.
Вот и цель. Штурман эскадрильи построил маневр так, чтобы поднявшееся над горизонтом солнце светило на неприятеля. А это маскировка для нас. Сбрасываем бомбы. Они рвутся на окраине населенного пункта, сплошь забитого техникой противника, главным образом тайками и автомашинами. С высоты в четыре тысячи метров людей не видно - одна техника. Только теперь, после разрыва наших бомб, неприятель опомнился, и по нам начала бить его зенитка. Незамедлительно снижаясь, разворачиваемся на обратный курс.
Линию фронта пересекаем на высоте тысяча метров - лишь бы не достали нас вражеские зенитные пулеметы.
Вот и наша территория. Кичин сразу же переводит девятку на бреющий полет: «гонять гусей», как называют его некоторые. На такой высоте вражеские истребители нас не обнаружат. Это делается и для того, чтобы на своем [41] хвосте не привести на аэродром фашистские истребители, которые могли барражировать в районе линии фронта. По этой причине с дневного боевого задания каждый раз возвращаемся, как правило, на малой высоте. Идем так и сейчас… Все в этом полете получилось удачно. Значит, дела в новом полку пойдут.
Здесь порядка больше, жить стало интереснее. Боевые вылеты производим и дневные, и ночные. Трудно, конечно, но этого требует обстановка. На войне не до отдыха.
И здесь врагом номер один в дневных полетах, как и в первый месяц войны, оставались вражеские истребители. Стараемся применять эффективные приемы противодействия им. Но пока кроме огневого противодействия мы могли против них использовать лишь облака, вплоть до кучевых.
После одного из боевых вылетов экипаж нашего полка во главе с его командиром Василием Марокиным возвращался на свой аэродром. В районе линии фронта его атаковали вражеские истребители. Чтобы избежать дальнейших атак, летчик ввел свой самолет в единственное кучевое облако, что встретилось на пути, и, несмотря на резкую болтанку, старался не выходить из него до тех пор, пока у «мессеров» не кончилось горючее и они не ушли восвояси. Летчик уже в первых атаках был ранен, но, истекая кровью, не отпускал штурвал и снова и снова вводил самолет в спасительное облако. И только когда появилась уверенность, что преследовавшие его истребители ушли, экипаж взял курс на свою территорию. Выйдя из облаков, командир передал управление самолетом штурману Николаю Котову и стал перевязывать раны. Пилотируя из штурманской кабины, Котов, не имея в этом достаточной тренировки, сумел все же привести самолет на аэродром, а раненый летчик благополучно посадил его. Экипаж одержал победу над превосходящими силами противника.