Должно быть, вернуть ей тот злополучный камерофон было жестом доброй воли, а может, проявлением сентиментальности. Очень символично, мистер Холмс. Мир в одночасье встал с ног на голову: Шерлок мертв, Мориарти жив, и теперь ее собственная жизнь в опасности. После такого поражения… наступит ли в ее жизни новый счастливый виток? Ирэн это нисколько не заботило. Она даже не хотела выяснять, как это случилось, как же вышло, что Шерлок… Нет, хватит думать об этом.
Все, что она знала наверняка в эту минуту, — вот ведь парадокс, она все еще хочет его. Живого. Но она не в порядке.
Настолько, что даже дверь забыла запереть.
— Ирэн! — вскрикнул весь мир единым голосом. Оцепеневшая от горя, она и не вздрогнула.
Кто-то пронесся через холл и коридор, оглушительно топая, а затем видение выросло в дверях гостиной: встрепанный, в распахнутом настежь неизменном пальто, мечущий взглядом искры, совершенно живой, абсолютно здесь, прямо перед ней, как тогда, как будто ничего не было, как будто между ними было — всё…
А Ирэн, успевшая похоронить его несколько раз за эти два часа (десятки раз за эти годы), по-прежнему не реагировала так, как ему, наверное, хотелось бы. У нее ушло слишком много сил, чтобы вогнать себя в такое состояние, по сравнению с которым банальный ступор ничего не стоил, и теперь голос Шерлока с трудом пробивался сквозь ее эмоциональную глухоту.
Она молча воззрилась на него, неспособная осознать, что одной лишь смерти удалось привести его к ней.
Или же это был страх?
— Мисс Адлер, — неуверенно позвал Шерлок. Это вполне могло сойти за привет, переданный с того света.
— Мистер Холмс, — наконец произнесла она так, словно неделями болела.
Эти кудри и скулы, и глаза, и музыкальные руки — Ирэн была не готова к тому, чтобы все это, принадлежащее невозможному, непроходимому тупице, вновь возникло в ее жизни. И это было все, чего она так жаждала.
— Как вы… — тут она хрипло закашлялась, потому что слишком долго удерживала дым в легких. — Как вы… как вы посмели здесь появиться?..
Холод все еще сдавливал ее в тисках, и если Шерлок сейчас попробует оправдаться…
— Я… Я спешил, как мог, но эти чертовы пробки…
Его растерянный вид, рот, распахнутый в недоумении — вот чего она так жаждала.
— Мерзавец.
Доминантка выпустила из рук сигарету и затоптала ее не глядя. К нему ее влекло, тянуло единственное намерение: уничтожить его, разбить, разорвать на части, подчинить его себе раз и навсегда, убедиться, что он действительно из плоти и крови, а не призрак и не машина, — и для этого нужно запустить в него когти, заставить его вынести столько боли, на сколько его вообще хватит, и заставить, Господи Боже, заставить его молить о пощаде!..
Но пощады не будет.
Она впечатала пощечину в его лицо, но почему-то не порезалась о скулу и лишь сильнее обозлилась из-за этого. А возмущение, чуть ли не детская обида, проступившая в голубых глазах одновременно с пылающим следом на щеке… Будь Ирэн по-прежнему собой, она бы решила, что это лучше, чем секс. Но станет ли она собой, покажет время.
— Неужели вы думали… что я позволю вам… — дыхание распирало ее грудь до боли, однако Ирэн никак не могла надышаться. Голос ее оборвался, а затем преисполнился яда: — Вы — страшный человек. Теперь я это знаю, а вы знаете? Вы… вы убийца, мистер Холмс.
Слезы помешали ей разглядеть, что Шерлок изменился в лице. Да и если бы она заметила, то это новое, до странности сумрачное выражение все равно осталось бы для нее нечитаемым.
— Пожалуй, вы правы, — просто ответил он. Мягкий тон — тон побежденного — вызвал в теле Ирэн новую волну бесконтрольной дрожи. Миг спустя она осела в его руках, как оседает морская пена; вот бы и ей сейчас онеметь, словно русалке, но она говорила и говорила, и говорила, и затем заходилась в рыданиях, чувствуя на своих влажных и спутанных волосах чужую теплую ладонь.
Кажется, это был пат.
— Вот болван! И ведь смотрит прямо на улику! — взорвался Шерлок. Последние полчаса он жадно наблюдал за событиями телешоу, пока Ирэн с другого конца дивана жадно наблюдала за ним самим. — Сценарии пишут сущие идиоты, — пожаловался детектив, разминая шею.
Беззвучно усмехнувшаяся доминантка, укутанная в его пальто, натянула воротник чуть ли не до ушей: она только-только начинала согреваться, хотя разведенный в камине огонь плясал вовсю. Языки оранжевого пламени и мерцание экрана телевизора разбавляли кромешный мрак в гостиной, из-за них у Ирэн вновь начинали слезиться глаза. Слава Богу, теперь только из-за них.
— Вы неплохо здесь смотритесь, — сказала она.
Шерлок скосил на нее взгляд, правда, это длилось всего секунду. Он подался вперед, к телевизору, опираясь локтями на собственные колени. Обтянутая белой рубашкой спина была изогнута, словно мост, сведенные длинные пальцы касались губ… Ирэн приняла более расслабленную позу: вольготно откинулась на спинку дивана и подложила ноги под себя. Понятие домашнего уюта приобретало для нее новое, волнующее значение. Она промурлыкала:
— Скажите, вам нравится?
— Ну, если вспомнить, что в это время я мог быть в дебрях Восточной Европы… — отстраненно заметил Шерлок. — Тут у вас весьма… претенциозно. Вижу, Всетину не удалось отбить вашу привязанность к шику.
— Можно вывезти девушку из Белгравии, но Белгравию из девушки… — с улыбкой переиначила Ирэн американскую поговорку. — Жаль лишь, что кровать себя не оправдала, на ней не высыпаешься. Кстати… у вас на удивление удобная постель.
Серьезно, разве ей нужен особый повод флиртовать с ним? Достаточно и того, что он просто живой.
Но неожиданно Шерлок вздрогнул, выпрямился, словно пружина:
— Что вы сказали?
Она без труда различила в этих простых словах необъяснимую тревогу, и улыбка тут же исчезла с ее лица. Его рассказ про убийство Магнуссена и все, что за этим последовало — рейс в один конец, Мориарти, который то ли жив, то ли мертв, а вернее, ни то и ни другое, спешное возвращение, побег от Майкрофта — звучал весьма гладко, но Шерлок явно чего-то недоговаривал.
— Я не… Знаете что? Сидите смирно, — одной рукой Ирэн вслепую нашла пульт и убрала звук телевизора, а ее глаза устремились к его, как железо к магниту. И полуметра кожаного дивана между ней и Шерлоком как не бывало, и нескольких лет разлуки — тоже. Когда ей удалось пристроиться у него на коленях, душа Ирэн возликовала, внутри нее натянулась и зазвенела скрипичная струна.
Уходили последние мгновения. Величайший детектив, лучший из всех, кого она знала, широко распахнул глаза, а его дыхание… Что ж, оно быстро вернулось к прежнему ритму.
— Какого черта вы мне приказываете? — пробормотал он. Их точеные лбы соприкасались, и, возможно, их мысли прямо сейчас настраивались на одну волну.
— Тем не менее вы подчиняетесь… Вам все еще интересно, как я достала те запонки, мистер Холмс?
— А вы знали, что я едва не женился на женщине, чтобы получить доступ к кабинету ее босса?
— Выходит, вы гораздо отчаяннее меня…
Их руки соприкасались, и пульс у обоих, возможно, частил одинаково. Ирэн было некогда замерять.
— И вы ветром мчались сюда, зная, что я наверняка уже вскрыла посылку и подумала, что вас убили… Так вы проявляете небезразличие?
— Вы правы, надо было ограничиться SMS. Написать, что случился фальстарт.
— Сделай вы это, я бы вас из-под земли достала… и пригласила поужинать, — мисс Адлер снова улыбнулась, чувствуя себя всесильной.
Мгновение ушло — теперь часы на главной площади Хай-Уикома били полночь, их было слышно даже здесь. Сердце Ирэн гулко отзывалось каждому удару, а с двенадцатым — воспламенилось.
— С Новым годом, — произнес Шерлок Холмс.
Их губы соприкасались.