Закурили. Острый дым, вдыхаемый вместе с холодным воздухом, колол в груди, кружил голову.
— А эта женщина… как ее? — спросил Киря. — Кто она?
Виктор загадочно улыбнулся, прежде чем ответить.
— Зарема — женщина отчаянная. С Лавром Петровичем в экспедициях бывала. Сотни километров пешком ходила, а верхом на лошади и не сосчитаешь. На лодке по бурным рекам плавала. Говорят, на медведя охотилась.
— Бывалая, значит.
— Да.
— Жена она Лаврентию Петровичу или так?
— Не поймешь. Он своей жене отставку дал, устарела для него, но будто бы не развелся официально-то, а с этой живет… хотя квартиры у них — у каждого своя.
— Ну, бог с ними! Я ведь так спросил: первый раз увидел, любопытно знать. — Замолчал, замкнулся, думал: «Катя сколько лет в лесу со мной прожила, а ни разу из ружья не выстрелила. А эту тянет к охоте. Это что-то уж не бабье».
Потом сердился на себя, что приезжая женщина не выходит у него из ума.
— Смотри! — прошептал Виктор и замер.
Глаза Кири метнулись следом за рукой Виктора. На расстоянии двух выстрелов шел рогач. Старый, какой был нужен. Лось шагал спокойно, вскинув горбоносую голову с коряжистыми рогами. У молодой липы он остановился, откусил ветку, пожевал, тронулся дальше.
— Ну, удача! — В ухо Виктору прошептал Киря и руками показал, как должен пойти Виктор и как пойдет сам егерь. — Я крикну, так и ты начинай шуметь. Свисти, кричи, пой. Лось от шума будет уходить. Авось не пройдет мимо стрелков. Ну, беги, лётом!
И покатились по лесу человеческие голоса, звук их то стлался протяжно, то дробился рассыпчато и отзывался по-зимнему скупым эхом. Загонщики шли так, что каждый видел лося и не давал ему уйти в сторону. А лось шел по знакомой тропе к стогу полакомиться сеном и, казалось, не замечал людей и не чуял опасности, поджидавшей его за озером.
Но вдруг он свернул с тропы, махнул по целине, удаляясь влево. Киря побежал наперерез, чтобы заставить его повернуть вправо. Лыжи проваливались в недавно выпавшем, еще не осевшем и не уплотнившемся снегу. Лось побежал крупным шагом, раздвигая рогатой головой ветви, и скрылся из глаз. Недалеко надсадно кричал Виктор. Киря велел ему замолчать и подозвал к себе.
— Убежал.
— Что будем делать? — растерянно спросил Виктор, сбирая изморозь с усиков.
— Не все пропало. Будем догонять по следу, а как увидим — возьмем в вилку и направим куда надо.
— Я совсем заблудился, не знаю, в какой стороне охотники.
Киря взмахнул рукой.
— Там.
— Эх, куда он нас завел. Тяжело идти целиной-то.
— Да, снег некаткий, не то что старая лыжня. Ну, пошли!
И началась погоня. Знал Киря, что лось не пуган людьми, а всего лишь немного потревожен и далеко уйти не должен. Но может водить за собой и день и больше-У них такая повадка: увидит человека — отойдет и остановится. Попробуешь к нему поближе подобратьея — он опять отойдет. Не убегает и не подпускает к себе. Такого легче всего загонять на охотников. А как поведет себя этот? Угадай-ка!
Как будто назло Кире лось оставил след меж густо поникших ветвей, и они больно хлестали по лицу, царапали, цеплялись за одежду. Егерь не переставал удивляться великану лесов: по болоту, где человек не пройдет, лось шагает будто по твердой земле. И густые заросли раздвигает могучей грудью, как траву.
Прошел, должно быть, не один час. Лоб у Кири взмок, и по спине, по желобку позвоночника, скатилась холодная струйка пота. Ныла нога, и ремень ружья больно давил плечо. Сзади сопел Виктор. Киря досадовал на себя: плохо стал ходить на лыжах, раз горожанин от него не отстает.
Конечно, егерь не обязан быть в загонщиках, можно бы потом проверить, кого убили: самку или малолетка, в случае чего составить протокол и представить к штрафу… Все это так, но животное не оживишь… Все равно как с лесом. Вошли деревья в спелость — вали, руби, не давай на корню умирать, пусти в дело древесину. А неспелое дерево не трогай. Это понимают промысловые охотники. Те — народ серьезный, у них охота — работа. А городские для развлечения охотятся, эти так, свистуны. Слово «свистуны» Киря считал оскорбительным и награждал им людей пустяшных, легких.
Опять подумалось о женщине в дубленом полушубке. Стоит за осинником на «номере» и, наверное, щекочет себе нервы ожиданием… Хотя Киря устроил охоту по правилам и честно хочет нагнать лося на стрелков, но живет в нем скрытая надежда, что бык пройдет на виду у охотников, да недосягаемо для пуль. Хорошо бы так-то. Пусть бы погулял еще. Умереть успеет. Волку не дался, значит, силенка еще водится. А охотники что ж? Пульнули бы в вольный свет впустую, потом постреляли бы зайцев и тем довольны бы остались. Так бывало с другими…