5
Рада приехала днем. Поставила машину, закрыла тентом и только после этого вошла в дом.
Сергей спал.
Повалилась на него, пахнущая дорогой, защекотала:
— Вставай, соня! Жена приехала, а он дрыхнет, бесстыжий!
Сергей проснулся, заржал от щекотки, опрокинул Раду, поцеловал.
— Прости! Я только на рассвете уснул.
— Гулял, любовь крутил?
— Тебя все ждал, беспокоился.
— Смотри у меня! — она шутливо погрозила кулаком. — Убью! — Чмокнула Сергея в лоб, в щеку, рассыпала скороговорку: — Мне приятно, что ты волновался за меня. Значит, любишь. Со мной все было благополучно, Жила в пансионате для автопутешественников, ела в лучших ресторанах, обошла все магазины… Правда, один раз назревало приключение, но все обошлось.
— Какое приключение? — спросил Срегей.
— Еду по извилистому участку. Пусто. Вдруг два парня появились на дороге. Метрах в пятидесяти. Голосуют. Подтормозила и сигналю, чтобы убрались с пути. Не уходят, машут руками. Зло взяло. Сбивать их не собиралась, а на всякий случай монтажную лопатку на сиденье положила. Ты знаешь, я всегда ее на полу держу. Думаю, если нападут — шваркну лопаткой по башкам. Не выдержали у них нервы, в двух шагах от колес отскочили в сторону, а я газанула.
Рада вывалила перед Сергеем покупки.
— Эти сапоги-чулки я с рук купила, на улице. Прелесть!
— У тебя же полно всяких сапог.
— Но сапоги-чулки на платформе сейчас модные. Как ты не понимаешь!
— Не понимаю. И галстук мне зачем купила? Ширина во всю грудь. Я такие не люблю.
— Чудак! За такими галстуками в Москве, в Столешниковом переулке, прямо душатся.
— Пусть душатся.
— Ну, ничего, будешь носить.
Батырев уступчиво кивнул головой, равнодушно глядя на новый перстень, на кофту, на белье, на детали и резинки для автомобиля.
— Прошмыгнулась в Сухуми с пользой и с интересом, — заключила Рада, ласкаясь и мурлыкая. — Соскучилась по своему муженьку!.. А ты скучал?
— Очень. Скучал и работал. Вон натюрморт.
— Ладно, потом посмотрю. Сегодня — никакой работы. Сегодня — день мой!
Все в этот день было у них прекрасно: нежность, взаимное внимание, прогулки пешком, купание.
— Ужинать будем в ресторане: дома не хочется возиться, — сказала Рада, когда они шли после концерта в редкой тени эвкалиптов. Рядом в золотистом свете налитой спелостью луны тяжко вздыхало море. Сладко пахли розы и табак на клумбах вдоль тротуара.
Ресторан-веранда повис над бурливой речкой, впадающей в море. Тут, под пальмами и магнолиями, было прохладно и уютно. В речке остужались бочки с пивом, качалась волосато-косматая зелень, растущая на камнях.
— Хорошо! — выдохнула Рада, устало усаживаясь за столик у перил, увитых цветущими глициниями. — Вот здесь нам некуда и незачем спешить. — Глаза ее смотрели на Сергея преданно, и лицо осветилось нежностью. — Читай карточку, я есть хочу.
Сергей вслух перечислял блюда, а Рада слушала сосредоточенно.
— Закажем икорку зернистую, — она потерла ладонь о ладонь, выражая этим предстоящее удовольствие от еды. — Жареную уточку с яблочками, мороженое.
— А что будем пить?
— Ты же знаешь, Сережа, что я спиртное не пью.
— Кофе? Фруктовую воду?
— Боржоми.
— А я возьму стакан мукузани.
— Мне нравится, что ты не пьешь крепкие напитки.
— Ценю, твое одобрение. — Сергей подмигнул ей.
У него было сейчас легко на душе.
Заиграл оркестр, и затанцевали пары. К Раде подплыл неслышной походкой молодой мужчина, поклонился вежливо, пригласил к танцу.
— Простите, я уже приглашена. — Она потянула Сергея. — Потанцуем.
Гибкая, сильная, она танцевала легко, шептала:
— Сегодня буду танцевать только с тобой.
— Сегодня ты особенная, — шептал над ее ухом Сергей.
Она отвечала ему счастливой улыбкой.
Ужиная, они смотрели друг на друга влюбленно, и не хотелось им ни о чем говорить: все ясно, неопределенно, все значительно.
Ресторан шумел, смеялся, танцевал. Бездумно жила в этот поздний час Рада, чувствуя себя возвысившейся над обыденностью.
А потом, в черноте южной ночи, влажно пахнущей морем и цветами, была любовь…
Уснули они под утро, а проснувшись днем, нежились в постели.
— Ты вчера был хорош, Сереженька. — Рада погладила мужа по щеке. — Веселый, внимательный… парень как парень. А то все думаешь, думаешь, как старик.
Сергей рассмеялся, потом заговорил серьёзным тоном: