Люк заметно побледнел, вглядываясь в обзорный экран. Планету он узнал моментально. И как только Таркин узнал, что именно на Набу находятся единственные его живые родственники? Нельзя показывать страх.
— К нам приближаются разрушители из охраны планеты.
— Уничтожить, — Люк следил за тем, как уже приычными движениями техники готовят суперлазер. Только сейчас их цель — не силой забытые камешки без единого признака жизни, а крейсер, на котором несколько тысяч экипажа. Живых людей с семьями.
Первым взорвался флагман Амидала. Знаково и так болезненно. Он был знаком с его капитаном: Грегор Тайфо в последние годы Республики был личным телохранителем его матери.
— Когда сюда доберется секторальный флот.
Таркин улыбнулся:
— Даже флот моффа Панаки не справится с этой станцией. Но, думаю, что сейчас мы это проверять не будем.
— Трус!
С тремя оставшимися кораблями обороны Набу в бой вступили корабли сопровождения Таркина, пока суперлазер был на перезагрузке.
— Набу находится в пределах видимости орудий, — холодный голос компьютера заставил его вздрогнуть.
— Назовите другую цель. Убийцей какого мира вас прославят в веках, господин, который хочет стать Императором?
— Газонокосилка. Надо было эти кадры в сети опубликовать, — Люк едва не отлетел в сторону от удара таки вышедшего из себя Таркина. — Или настроить так, чтобы ты сдох, — Люк тоже не был образцом спокойствия — все же у любого терпения есть свои пределы. Люк достиг своих. Вокруг клубилась Сила. Жаль, что он не выбрал путь воина. Но придушить этого гада его способностей хватит. Таркин упал на одно колено, хватаясь за горло, а Люк продолжал надавливать Силой, наслаждаясь агонией бывшего гранд-моффа — в нем говорила клокочущая ярость и боль. Боль за смерти на корабле. Но это продолжалось лишь несколько мгновений, потому что кто-то ударил его сзади по голове.
***
Юларену и другим офицерам, оставшимся верными Империи было некогда — они искал камеру под номером 2187 среди подобных. Вуллф стукнул по двери кулаком.
— Люк, давай скорее, — выдохнул он. Сын лорда Вейдера казалось спал, но стоило только открыться двери, он тут же вскочил на ноги, смотря на пришедших. Где-то вдалеке слышались разряды бластера.
— Полковник. — он внимательно посмотрел на Юларена, пытаясь проникнуть в его мысли. Голова после удара болела, глаза все еще покалывало — из-за дикого перенапряжения во время использования Силы у него лопнуло несколько капилляров.
***
Губернатор Таркин, сидевший во главе стола в кресле с высокой спинкой, смотрел, как Монти быстро расхаживает взад-вперед.
— Мы еле ушли от флота сектора.
— Эти корабли нам не помеха. Нам никто не помеха.
— Мы лишились трех разрушителей.
Таркин только махнул рукой — мол, не велика потеря. Он глянул на камеру, установленную в камере Люка. Тот спал. Что и делал последние несколько часов. Негромко загудел комлинк.
— Слушаю! — ответил Таркин.
— У нас тревога в тюремном блоке АА-23.
— Мальчишка! — воскликнул Таркин, глядя в монитор. Там было пусто. — Объявить общую тревогу! — приказал Таркин в комлинк.
***
Юларен вел Люка к остальным, когда проход впереди расцвел чередой слепящих взрывов.
— Сэр, вся база поднята по тревоге.
Юларен нахмурился. Как банты в посудной лавке. Все-таки большая часть тех, кто сейчас был с ним, не принадлежали разведке. Их прикрывали несколько штурмовиков, которые уже не справлялись с плотностью огня, устроенного их коллегами, примкнувшими к мятежному гранд-моффу. Себя Юларен, понятно дело, ни к каким мятежникам не относил, хотя и пытался устроить переворот на отдельно взятой станции. Брешь, образованная взрывом, оказалась слишком велика, и пара лейтенантов из инженерной службы станции не сумели прикрыть ее целиком. По двое-трое мятежники пробивались в тюремный блок.
Отстреливаясь и отступая по коридору, оставшиеся в живых офицеры Юларена с полковником и Люком.
— Тем же путем нам вернуться не удастся! — сказал им лейтенант Данник (как было указано на его планке), раскрасневшийся от горячки боя.
— Конечно, нет, — согласно кивнул Юларен все больше злясь на временных подчиненных. — Ведь вы умудрились отрезать нас от единственного пути к спасению. Это, знаете ли, тюремная зона. Вообще-то их строят так, что выходов раз, два и обчелся.
— Должен же быть другой выход, — пробормотал Люк.
К ним подскочил еще один офицер. Судя по отметкам — он служил в технических службах и начал что-то говорить Юларену. Полковник сморщился, но кивнул. Тогда в одну из стен, закрытых люком, полетел шарик взрывчатки, видимо, снимать нормально времени не было. В образовавшуюся дыру сначала толкнули Люка, а затем туда же спрыгнули и остальные. Несколько остались прикрывать их отход.
Люк ввалился в тускло освещенный отсек. Впрочем, много света и не требовалось — о предназначении отсека гадать не приходилось. Запах разложения он учуял задолго до того, как с головой ухнул в отбросы. На голых, осклизлых стенах болезненно желтели заделанные заподлицо светильники, а сам мусоросборник по меньшей мере на четверть заполняла мерзкого вида жижа. Остальной мусор то ли не успел сгнить, то ли не мог разложиться по определению. От ударившей в нос вони резко свело горло.
Юларен, скользя по неверному дну и по колено погружаясь в зеленовато-бурую жижу, уже ковылял вдоль стен, пытаясь обнаружить выход. Найти ему удалось только маленький лючок, который полновник СИБ тут же попытался открыть. Крышка открываться не хотела.
— Коды кто помнит?
К нему тут же подскочил техник, предложивший идею и отбил на панели код. Все, хоть и порядком испачканные вылезли из отсека, оглядываясь.
***
В конце концов кто-то обнаружил двух часовых, связанных и засунутых в рундуки в ангаре. Солдаты были без сознания, и, несмотря на все старания, ни одного не удалось привести в чувство.
Пока офицеры переругивались между собой — никому явно не хотелось идти докладывать о происшествии, — солдаты под командой сержанта вынесли из корабля двух своих избавленных от бронекомплектов товарищей и направились в ближайший госпитальный отсек.
Юларен резко прижал Люка к стене. Остальным команды не требовалось — все замерли, когда топот марширующих ног заставил ее вжаться в темноту вплотную к Люку.
Отделение солдат торопливым шагом миновало их убежище; тревожный сигнал звенел не переставая. Люк высунулся из ниши, глянул на удаляющиеся белые спины и рискнул перевести дух.
— У нас одна надежда — добраться до корабля с другой стороны ангара. Им уже известно, что остались те, кто верен Империи. — Юларен выдохнул и показал знаком следовать за ним.
Впереди, у пересечения коридоров, показалось двое часовых, они постояли и направились прямиком к беглецам. Развернувшись, имперцы бросились назад — туда, откуда пришли. И тут из-за дальнего поворота вывернул еще больший отряд штурмовиков. Заметив Юларена, они резвой рысцой побежали к ним.
Блокированные спереди и сзади, беглецы заметались в поисках другого выхода. Потом Данник заметил узенький коридорчик и указал на него.
Техник, имени которого Люк так и не узнал, выстрелил в ближайших преследователей и кинулся на них, задерживая, тем самым давая время для отхода остальной группе. С виду тот походил на какой-то технический тоннель. Позади беглецов оглушительно грохотала погоня. Одно хорошо: стрелять преследователи стали намного реже и куда менее точно. Впереди показался проем люка. Долетающие туда огненные росчерки тускнели, и у Люка забрезжила слабая надежда: если удастся закрыть дверь и хотя бы ненадолго задержать погоню, то появится какой-никакой шанс затеряться в переходах станции и стряхнуть с хвоста настырных преследователей.
Юноша перескочил комингс, глядя на тускло освещенный портал в паре десятков метров перед собой. Надежда с новой силой вспыхнула в груди, и он чуть не испустил радостный крик, но тут пол впереди внезапно исчез. Пальцы его ног оказались над пустотой, и Люк отчаянно замахал руками, стараясь удержать равновесие и не слететь с краешка втягивающегося мостика. И в тот же миг ему в спину врезался Данник. Юларен и остальные отстреливались от все еще прибывающих штурмовиков.