По дороге я встретил двух симпатичных пастушек. Юные тибетки были до самых глаз укутаны в разноцветные тряпки. Их шеи украшали связки украшений и амулетов, а на поясах были красивые пряжки и связки колокольчиков. Тибетки пасли огромное стадо коз, а вместо хлыста использовали сплетённую из шерсти пращу. Когда трава на склоне заканчивалась, и наступала пора гнать стадо в другое место, пастушки вставляли в пращу камень и ловко метали его в одну из подопечных, чья морда смотрела в нужную сторону. Несчастная коза от боли подпрыгивала и в ужасе бросалась вперёд. Почувствовав опасность, всё стадо неслось вместе с ней и так пробегало некоторое расстояние — как раз на новый нетронутый участок пастбища.
― Хочешь попробовать? — смешливые пастушки протянули мне пращу.
Я вставил камень в волосяной мешочек, изо всех сил раскрутил пращу над головой и… отправил снаряд вертикально вверх, так, что он едва не упал мне на голову. Тибетки расхохотались и отобрали у меня орудие, пока я не травмировал себя или кого-нибудь еще.
К ночи я доехал до большого лагеря кочевников; договорился о ночлеге в одной из палаток, большой, квадратной, похожей на армейскую. И вот неожиданность: в ней уже сидел итальянец Маурисио, выехавший из деревни Хор Ку на полдня раньше меня!
Мы грелись возле очага. Хозяева подкладывали в огонь всё новые порции кизяка и подливали солёный чай в наши чашки. Я было достал пакет с цамбой, которую мне подарили по дороге, но на меня в негодовании замахали руками и вытащили свой мешок, намного больше. Цамба — это традиционное местное блюдо, без него немыслим ни один дом в этих краях. Обычная ячменная мука, которую тибетцы заливают молочным чаем и смешивают с ячьим маслом и сахаром, жамкая получившееся тесто рукой. Такие шарики из теста не очень вкусны, но насытиться ими можно. Предположить, что у тибетца нет в доме цамбы ― серьёзное оскорбление. Ещё и с собой дадут.
С каждой новой стоянкой мой мешок становился лишь тяжелее. В палатке кочевников был простой земляной пол, укрытый шкурами. Возле одной из тряпичных стен был сооружён алтарь с изображениями Будды, бодхисаттв, а также запрещённой фотографией Далай-ламы. В центре палатки раскинула железные ноги раскалённая печка-буржуйка. Её дымная труба выходила в открытую дыру в потолке. В эту дыру ночью светили звезды. Через неё же в палатку начал проникать лютый холод, как только остыла печка. Холод рано утром разбудил хозяйку, и ей пришлось вновь разводить огонь. Зато всё семейство и гости выползли из-под своих шкур уже в тепле.
Утро началось с очередной порции горячего чая с маслом и солью. Чай тибетцы смешивают в вертикальном цилиндре, называющемся домо, в лагере была такая штуковина, а в городах они вообще встречались часто. Добавляют туда кусок ячьего масла, чтобы вышло пожирнее. Когда пьёшь этот чай, кажется, будто тело обволакивает горячим жиром изнутри, и никакой холод не страшен. Гостю принято подливать, чтобы он не видел донышка чашки — это закон местного гостеприимства.
Интересно, что даже если у тибетцев есть печка, днём они кипятят воду прямо на солнце. Ставят чайник на подставку, вокруг которой что-то вроде выгнутых металлических зеркал — солнечная батарея. Зеркала фокусируют солнечную энергию на чайнике, он быстро закипает.
Завтрак был окончен, и кочевники принялись за работу. Нужно было подоить коз. А как это сделать, если их несколько сотен и они беспорядочно бегают по полю? Тибетская технология проста и эффективна. Коз связывают веревкой в пачку по принципу застёжки-«молнии». Они застревают рогатыми головами друг напротив друга и не могут вырваться до тех пор, пока дойка не закончится.
Козы ― это для детей и женщин. Мужчины занялись яками.
В лагерь приехал ветеринар, чтобы сделать животным прививки. Непростая задача ― яки уколы не любят. Мохнатые звери недовольно хрюкали, вертелись и брыкались. Самого крупного из них пришлось держать впятером. Когда процедуры были завершены, ветеринар, видимо на радостях, что остался невредим, устроил прямо на поле танец, выкидывая забавные коленца.
― Эгегей! Ни хао! Хело! ― раздался возглас. Я обернулся и увидел на дороге китайского велосипедиста. Это был невероятный персонаж в пуховике и яркой шапке с помпоном. Он ехал на обычном городском велосипеде, увешанном мешками, типа тех, с которыми ходят в овощную лавку. На руле и багажнике были прикреплены плакаты с хвастливыми иероглифами. Героический путешественник уже несколько месяцев пересекал Китай насквозь: ехал из Шанхая в Урумчи.