Последующие несколько дней я боролся с бездорожьем: асфальт после Али быстро закончился. Юра так и не появился, и я уже начал переживать. Ночевал в палатке. За ночь она успевала обледенеть не только снаружи, но и изнутри. Спал в мохнатой уйгурской шапке, купленной в Кашгаре. Утром приходилось счищать крупицы льда даже с этой шапки. День начинался с того, что я выламывал прорубь в ближайшем ручье, умывал лицо и руки ледяной водой и трогался в путь.
Из еды у меня были с собой только китайские военные консервы, купленные в одной из придорожных лавок. Не знаю, легально ли распродавали военное имущество китайские пограничники или нет, но без их тушёнки и прессованного ячменного печенья мне пришлось бы трудно. Пригодились и китайские армейские кальсоны с начёсом. Немного были маловаты, но от холода спасали.
Под вечер четвёртого дня впереди показалась деревушка, расположенная в стороне от основной дороги. Темнело быстро, и я принялся энергичнее крутить педали, чтобы успеть добраться до жилья, пока селяне не легли спать. Вдруг напоят горячим молочным чаем с маслом? В темноте я несколько раз въезжал в маленькие, но очень холодные речушки. Кроссовки промокли насквозь, и ноги замерзли. Я очень надеялся, что в деревне меня не прогонят и дадут согреться.
Ехал на свет, пока не оказался перед зданием местного госпиталя. Он выглядел как обычный дом. Я постучался в дверь, и меня пригласили внутрь.
В доме жил доктор Тенчо, у которого гостил его товарищ и ученик монах древней тибетской религии бон. Частично этот шаманский культ растворился в буддизме, но кое-где сохранился в своём изначальном виде. Монах приехал из отдалённого монастыря, чтобы изучать современную медицину. То ли древних знаний было недостаточно, то ли они давно утеряны уже — но современные китайские таблетки оказались эффективнее молитв.
Доктор Тенчо был тибетцем неопределённых лет. Он мог бы быть моим сверстником или человеком в два раза старше. У него были густые чёрные волосы и улыбающееся круглое лицо кочевника. Доктор немного говорил по-английски и по-китайски. Я же успел выучить несколько тибетских слов. Мы общались на англо-тибетско-китайской тарабарщине, помогая себе жестами.
Пациентов в госпитале не было. Местные жители предпочитали болеть дома, лишь изредка навещая доктора. Тенчо пригласил меня к столу. Ужин был скромный, но вкусный: миска вареной лапши с овощами и кусок ячьего масла.
― Как называется этот посёлок? — спросил я доктора, пока он накладывал в мою миску дополнительную порцию горячей лапши.
― Это Дарчен, ― ответил Тенчо. ― Здесь находится священная гора Ганг Ринпоче. Путь к ней начинается недалеко — в ста метрах за домом.
Вот это совпадение! Именно сюда мы и направлялись! Скромная ночная деревенька оказалась знаменитым местом паломничества. Считается, что поход вокруг горы Кайлас, которую тибетцы называют Ганг Ринпоче, очищает от грехов.
Гостить у доктора было приятно, но, к сожалению, мне нельзя было у него оставаться. Закон это запрещал. Иностранцы в Тибете должны жить в отелях под официальным присмотром. Мало ли что придёт им в голову?! Вдруг начнут раздавать портреты Далай-ламы или вести антикитайскую агитацию?! Но идти в отель я тоже не мог. У меня не было ни наличных денег, ни разрешения для путешествия по Тибету, ни даже въездного билета в Дарчен, который продавался отдельно! Если меня задержат, то проблемы будут не только у меня, но и у того, кто приютил. Я клятвенно заверил доктора, что ещё до рассвета уйду в паломничество, и проблем со мной у него не возникнет.
Тенчо сокрушённо вздохнул, но делать было нечего — не выгонять же путника в темноту?! В небольшой аскетичной комнате у бонского монаха-студента нашлась свободная лавка. На ней я и устроился.
Жаль, что Юра так и не появился! Неправильно идти в паломничество вокруг Кайласа без него. Но у меня не было выбора. Я надеялся, что он всё же доберётся до посёлка к моему возвращению.
Велосипед и большая часть вещей остались у доктора. Взял с собой минимум. Кроссовки высохнуть не успели, пришлось идти в шлёпанцах. Главное было — выйти затемно, чтобы незаметно пройти мимо полицейской будки.
Освобождение от грехов
Считается, что пеший поход вокруг Кайласа, называющийся «кора», избавляет от грехов нынешней жизни. Тем же, кто сделает 108 кругов, прощаются грехи всех прошлых жизней, и настойчивый пилигрим сразу достигает нирваны.
Это священная гора. Отсюда берут начало четыре великие реки, упоминающиеся в индийских «Ведах». Инд форсировал Александр Македонский во время своего индийского похода. По названию этой реки, до которой только и дошли греки, ими была названа Индия. Сатледж — самый большой приток Инда. Он течёт через Индию и Пакистан. Брахмапутра соединяет Китай, Индию, Бутан и Бангладеш, впадая в Бенгальский залив. А Карнали впадает в Гангу, самую почитаемую из индийских рек. На её берегах горят погребальные костры, а человеческий прах развеивают над водой ― это гарантирует покойникам будущее счастливое перерождение.