Едва я переступил порог холла, как ко мне бросился управляющий.
— Господин Репнин! Михаил Александрович, ради всего святого, где вы были?!
Я шарахнулся в сторону от такого проявления заботы.
— В саду, — я поднял букетик в качестве доказательства. — Но, увы, меня слишком поздно предупредили, что цветы срывать нельзя… Хотел сделать приятное нашей спутнице госпоже Грасс.
Мясницкий едва не сполз на пол со вздохом облегчения.
— Ох, Михаил Александрович! Заставили вы нас поволноваться. Сперва ваш товарищ с животом мучился, затем вы исчезли. Я уже подумал было, что вы ушли в город. А у вас ни денег, ни карты…
Слишком уж эмоциональное проявление беспокойства, как по мне. Мясницкий явно переигрывал, а я не понимал, зачем управляющему демонстрировать подобные порывы.
— К слову, как господин Васильев? — спросил я.
— Уже в порядке. Видимо, реакция организма на местную воду. Порой подобное случается, но проходит за пару дней.
Я кивнул.
— Тогда я бы хотел его проведать. И найти вазу, пока цветы не завяли.
Я направился к лестнице, и пока поднимался по ступеням, чувствовал спиной внимательный взгляд управляющего. Не нравилось мне в этом дворце, а после разговора с Ириной и подавно. Если все, что она сказала, было правдой, то мы попали прямо в логово Аспиды или тех, кто был с ней связан.
В Петрополе было проще: на нашей стороне были Корф и все Тайное отделение, даже сам государь был лично заинтересован в деле, да и Радамант со своими людьми мог помочь. Здесь же мы оказались почти что в западне. Матильда явно не могла помогать открыто, Ирка была слишком напугана, чтобы мыслить здраво. Оставались только мы с Денисовым и Грасс. Впрочем, я не хотел впутывать во все это Аньку. Слишком часто ей доставалось.
“Кость, ты где?”
“А где еще быть больному бедолаге?” — раздраженно отозвался Денисов. — “У себя, конечно! Ты где пропадал?”
“Есть новости. Сейчас зайду”.
Поднявшись, я оборвал ментальный канал и направился прямиком к апартаментам Грасс. Постучал — дверь отворилась почти сразу же. На пороге стояла сонная и растрепанная Анька, завернутая в длинный халат расцветки “пожар в джунглях”.
— Если ты не принес мне кофе, иди к черту, — проворчала она.
Я сунул ей цветы.
— Поставь в вазу.
— Это что за…
— Потом объясню.
Грасс уставилась на меня как на инопланетянина.
— Ты их где набрал, умник?
— В саду. Сделай вид, что они тебе нравятся. Потом все объясню. — Я отошел от двери. — И приоденься к ужину.
— Это еще зачем?
— Аристократка ты или кто? — усмехнулся я и постучал в дверь апартаментов Денисова. — Увидимся, Ань.
На самом деле мне просто было интересно поглядеть, как Грасс распорядится тем цветастым барахлом, которым были завалены местные шкафы. Анька, не признававшая в одежде ничего, кроме черного, наверняка окажется в замешательстве. Ну и пусть отвлечется. А я пока потолкую с Константином о деле.
— Открыто! — донеслось из-за двери.
Я потянул дверную ручку на себя и тут же зажмурился от шибанувшего в нос запаха. Долбанные лилии! Аллергия у меня была на них, что ли…
Денисов изображал страдание, лежа в кровати.
— Переигрываешь, Кость.
— Будешь смеяться, но меня и правда скрутило. Так что, можно сказать, даже играть особо не пришлось. Видимо, местная пища животу по вкусу не пришлась.
Я запер дверь изнутри и подошел к кровати.
— Ну-ка покажись. Сейчас починим.
— Ну давай, яви чудо.
Усевшись на краю кровати, я провел рукой вдоль тела. Да, и правда — очаг в области кишечника. Занятное совпадение. Хотя слыхал я про психосоматику — когда нервное напряжение и разного рода переживания били по физическому состоянию. И расстройства пищеварительного тракта в таких случаях встречались довольно часто…
Я обратился к “Благодати” — не настолько все плохо, чтобы тратить родовуху. “Мертвая вода” остановила процесс брожения в кишках. Костя поморщился.
— Я сейчас взорвусь.
— Ничего, уборная рядом.
— Да я едва добежал в прошлый раз.
— Терпи, Костик. Все там будем.
Убедившись, что бурление понемногу стихло, я применил “Живую воду” — направил нужные потоки в нужное русло. Не успел я довязать заклинание, как Денисов подпрыгнул на кровати и буквально в два прыжка оказался возле двери ванной комнаты.
— Пардон! — протараторил он и прытко заперся.
Вот и поговорили.