“Где ты? Позволь тебя найти!”
“Наверху”.
“Я на втором этаже. Тебя нигде нет”.
“На самом верху”.
Я остановился. Точно, была ведь маленькая лестница, которая вела в башенку во флигеле. Оттуда можно было через окно выбраться на крышу. Однажды Коля Сперанский мне ее показывал. Только Матильда запрещала вылезать.
Я ненавидел высоту и крыши. Терпеть не мог высоту. До тошноты и дрожи в коленях. Что ж, грядет еще одно испытание воли.
Бегом я долетел до флигеля и ворвался на узкую винтовую лестницу, что поднималась в башенку. В таких наверняка могли творить художники — свет со всех сторон, романтика… Только вот сейчас никакой романтики не было.
А мне было страшно. Потому что сегодня остатки того, на чем держался мой шаткий мирок, грозились развалиться окончательно.
— Ира! — я выглянул в распахнутое окно и заметил, что внизу начали собираться люди. Сбежались на крик слуги, встревожилась охрана.
Я осторожно вылез и, стараясь не глядеть вниз, почти ползком перебрался на крышу. Ирэн была босиком — стояла, ухватившись за дымоход, и испуганно таращилась на меня.
— Вот ты где, — я выдавил из себя улыбку, стараясь успокоить ее. — Зачем так высоко забралась?
С Иркой явно творилось что-то не то. Никогда не видел ее настолько потерянной и раздавленной.
— Они скрывали, — тихо сказала она, и ее голос почти заглушил порыв ветра. — Скрывали от меня правду. Я чудовище!
— Каждый по-своему защищает близких, — отозвался я, потихоньку приближаясь к девушке. — Ты поэтому напала на Корфа?
Ирэн испуганно мотнула головой.
— Голос… Голос. Он мучил меня. Истязал до тех пор, пока я не сделала то, чего он хотел.
Значит, контроль разума. Причем беззастенчивый, грубый. Кто-то не просто раскроил Ирке черепушку и вытащил то, чего ей не следовало знать, но и заставил действовать по своей указке. И этот кто-то явно ничего не боялся.
— Но теперь все закончилось, — ответил я. — Закончилось, Ир. Ты дома, в безопасности… Я с тобой.
Я говорил какую-то чепуху, стараясь успокоить ее тоном своего голоса. Ира молча роняла слезы, но отшатывалась от меня каждый раз, когда я шагал к ней.
— Миша, уходи! Уходи, прошу!
— Я уйду, но с тобой. Мы все уладим. У меня уже есть план.
Ира снова исступленно замотала головой, а затем обхватила ее обеими руками, едва не соскользнув к краю покатой крыши.
— Нет! Тебе нельзя! Нельзя здесь быть. Голос снова мне приказывает!
— Что он тебе приказывает?
— Он… Он хочет, чтобы я тебя убила. Он тебя ненавидит… Я чувствую это, чувствую его ненависть и презрение. И не могу им сопротивляться, они овладевают мной, заставляют меня. Не могу, Миш! Но я не хочу… Он будет мучить меня, пока я не сделаю то, что он велит. Больно… Больно…
Однажды я уже снял с нее контроль Радаманта, значит, и в этот раз получится прочистить ей мозги.
— Все будет хорошо, — сказал я и шагнул к ней.
Ира испуганно шарахнулась от меня, соскользнула к самому краю крыши, но успела ухватиться за каменную статую, что украшала особняк.
— Есть только один вариант, чтобы все было хорошо, — улыбнулась она и разжала руки.
Ее ноги поехали вниз. Я метнулся к ней, дернулся, чтобы повесить на нее “Берегиню”, но Ира, словно предугадав мой порыв, ударила в меня мощной ментальной вспышкой и сбила заклинание.
— Черт!
Резануло по глазам, пробрало дрожью и спазмом — всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы опоздать.
Иры больше не было на крыше.
Вся кровь отлила у меня от лица, а дыхание перехватило. Я осторожно подошел к самому краю и свесился вниз.
Она лежала внизу, на обломках живой изгороди, среди пожухлых присыпанных снегом цветов.
“Я не хотела тебя убивать”, — тихо сказала Ирэн и затихла.
Императорская Военно-медицинская академия занимала целый квартал в том месте, где в моем мире располагалась станция метро “Площадь Ленина”. Разумеется, здесь ни о каком Ленине речи не шло, зато Финляндский вокзал вполне себе существовал, а на месте памятника и фонтанов был разбит цветник.
Улица академика Лебедева, на которой располагалось Военно-медицинская в моем мире, здесь носила название Нижегородская.
Такси припарковалось аккурат перед главным входом — за изящным кованым забором простирался небольшой сквер, а за ним высилось двухэтажное здание главного корпуса академии. Стеклянный купол отражал блики зимнего солнца и даже немного меня ослепил.
Я протянул водителю рубль и быстро вышел, а машина тут же отчалила в сторону моста.
— Доброго дня! — поздоровался я с вахтером на КПП.