— Добрейшего здравия! Вы студент или посетитель к хворым?
— Хочу навестить больного, — сказал я и протянул паспорт. — У вас размещена Ирина Алексеевна фон Штофф, должна пребывать в Лечебном корпусе в Отделении ментальных болезней.
— Сейчас проверим… — вахтер уткнулся в большую папку, и, ворча что-то под нос, принялся листать страницы. — Так… Штофф… Штофф… А, нашел! Да, все верно. Приемные часы сегодня до семнадцати.
— Я успею, обещаю.
Переписав мои данные, вахтер вернул мне документы и нажал на кнопку. Двери с шипением отворились, пропуская меня во двор академии.
Да уж, Корф устроил все по высшему разряду. Я плохо помнил тот вечер — события перемешались в кашу воспоминаний. Шум, беготня, причитания… Вроде бы я тогда спрыгнул с крыши под “Берегиней” и дрожащими руками пытался оказать Ирке помощь.
Лекари приехали очень быстро — или мне так показалось. Моментально увезли, по распоряжению Корфа — прямиком в Военно-медицинскую. Травмы были плохо совместимы с жизнью, но доктора сотворили чудо. Ирэн выжила. Другой вопрос, что физически она могла восстановиться, а ментально…
Военно-медицинская академия была не просто “блатным” местом, а почти что настоящим санаторием. Правда, с единственным неудобством — здесь всюду шастали голодные до знаний и практики студенты-лекари. Некоторые после прохождения обучения здесь отправлялись на повышение квалификации в Аудиториум. Совмещали оба вида медицины, так сказать.
Улыбчивая сестра на посту снова проверила мои документы и выдала мне дежурный халат и бахилы.
— Прошу надеть, ваше сиятельство. Здесь, конечно, не хирургическое, но все же…
— Слушаюсь и повинуюсь, — улыбнулся я. — Не подскажете номер палаты Ирины фон Штофф?
— Четвертая. Прямо по коридору до конца. Предпоследняя дверь с правой стороны. Только… — сестричка замялась. — Не в сознании она. Ввели в искусственное беспамятство, пока ждем нашего главного менталиста из командировки. Боюсь, бедняжка вас даже не услышит. Она сейчас все равно что… Простите. Я говорила, не подумав. Не хотела усугублять вашу печаль.
— Ничего, — кивнул я. — Я знаю, что она в глубоком сне. Просто хочу убедиться, что с ней все в порядке. Мне так будет спокойнее.
— Разумеется, ваше сиятельство.
Откланявшись, я быстро нашел нужную палату. Но перед тем, как отворить дверь, почему-то остановился. Воспоминания о том, что совершила Ирка, хлынули на меня потоком. Ну как же мы все это проморгали? Как же я так глупо не успел? И как она будет со всем этим жить, когда очнется?
Если вообще очнется.
Собравшись с мыслями, я потянул дверь на себя и тихо скользнул в палату. Несмотря на дневное время, шторы были плотно задернуты, и в помещении царил полумрак. Палата оказалась одноместной, с хорошим ремонтом — не иначе Корф постарался выбить лучшую.
Я с трудом заставил себя взглянуть на кровать и дернулся от неожиданности, когда увидел, что у Ирины уже был посетитель. И совершенно не тот, кого можно было ожидать.
— Знал, что ты к ней придешь, — печально улыбнулся Радамант и бережно, почти с любовью, отпустил руку Ирэн. — Здравствуй, Михаил.
Глава 31
“Колобок” сам по себе сорвался с моей руки — рефлексы отреагировали быстрее, чем сработал мозг.
— А ну убрал от нее руки! — прорычал я. — Отошел от кровати!
Радамант жестом остановил приблизившееся к нему заклинание и, дотронувшись до “Колобка” пальцем, лопнул его, словно мыльный пузырь.
— На два тона тише, Михаил, — спокойно сказал косоликий. — Я не причиню ей вреда.
— Ага, так я и поверил.
Я снова сотворил “Колобок” и на всякий случай повесил на себя все возможные защиты. Молочно-белый силовой шар завис над моей рукой, готовый сорваться по моей воле в любой момент.
Радамант с насмешкой взглянул на заклинание.
— Это лишнее, ваше сиятельство. Я здесь не для того, чтобы воевать.
— Для чего тогда?
— Дожидался тебя. Есть разговор. Присаживайся, — он кивнул на свободный стул по другую сторону Ириной кровати. — Обещаю, никакого применения Благодати.
Я внимательно смотрел на его обезображенное старыми шрамами лицо. Глаза Радаманта — сейчас они были пронзительно-голубыми, смотрели на меня ясно, внимательно и с некоторым любопытством. Словно он гадал, как я себя поведу.
Ладно. В конце концов, желай он меня убить, уже предпринял бы попытку. И если бы он хотел расправиться с Ирэн, то успел бы это сделать до моего появления. Я чувствовал биение жизни в ее ослабевшем теле — девушка точно была жива, хотя и не в порядке.