Я остановился и убрал руки. Блин, не убить бы его, спасая. Этот не Ронцов — не воскреснет.
Провел руками вдоль тела страдальца — жив, сердце билось, но к полу он примерз намертво.
А затем я сделал то, о чем мечтал уже давно.
Усилил кулаки и принялся мудохать Денисова, сбивая с его тела осколки замерзшей жижи. Черные твердые куски, похожие на обсидиан, падали на пол с тихим стуком.
— Нннна, сволочь! — Разошелся я, отбивая все больше кусков, чтобы освободить сообщника.
— Х… хфатит…
Денисов дернулся, отпрыгнул в сторону и принялся тереться спиной о шершавую стену, сбивая остатки со спины.
— Признайся… Ты это специально, да? Все, чтобы меня избить?
Я не удержался от улыбки.
— Совместил приятное с полезным.
— Козел ты, Соколов.
— Я вообще-то тебя спас.
Стряхнув с него последние остатки замерзшей субстанции, я поднял с пола один кусок, завернул в носовой платок и отправил в мешок.
— Зачем? — спросил Денисов. — Прожжет же.
— Посмотрим. Покажу нашей подруге. Вдруг что подскажет. Пришел в себя?
— Ага.
На самом деле ни разу он в себя не пришел. Константин выглядел напуганным, ошарашенным, да и трясло его от холода так, что впору было влить в него литр адмиральского чая и отправить потеть под толстое одеяло на всю ночь. Но времени возиться с ним не было.
— Ожоги есть?
— Ничего серьезного, — отозвался Денисов.
— Точно?
— Точно! Бежим!
Ну, я спросил. Моя совесть была чиста. Мы снова рванули по коридору, и я на бегу показал, куда свернул наш диверсант. Денисов обновил “Берегиню”, но я заметил, что защита светилась бледнее. Либо решил сэкономить силы, либо у него заканчивался резерв. А ведь еще до самой драки не дошло. Что ж, по крайней мере мне не привыкать отбиваться в одиночку.
— Как же меня задолбал этот Wolfenstein! — проворчал я под нос и прилип к стене.
“Чего?”
“Да так. Просто бухчу”.
Сложно и опасно пытаться объяснить сюжет игры людям, в мире которых не было Второй Мировой.
Вдалеке тяжело грохнул металл. Что-то заскрежетало. Мы переглянулись и ускорили шаг.
Приблизившись к новому повороту, я сразу выставил “Покров” — на случай, если в запасе у нашего дворника остались другие сюрпризы. Но ничего. Сняв барьер, мы побежали дальше.
И сразу же столкнулись со следующей проблемой.
Коридор упирался в здоровенную железную дверь. Не такую мощную, какая предваряла вход в наиболее опасные участки катакомб, и все равно это была крепкая железная дверь.
Денисов витиевато выругался. Таким оборотам позавидовали бы и ребята с Путиловского завода.
— Согласен, — отозвался я, изучая дверь. — Именно туда, причем всех его родственников.
— И что делать? — покончив с экспрессией, уставился он на меня.
Я пожал плечами.
— Либо вышибать дверь, либо возвращаться к лазу. Причем быстро, пока помним дорогу.
Денисов решительно мотнул головой.
— Вышибаем.
— Может быть опасно. Мы понятия не имеем, что находится за этой дверью. И кроме того…
— За ней мужик, который облил меня той черной хренью! — рявкнул Денисов так, что катакомбы ответили многоголосым эхом. — Вышибаем!
Не спрашивая меня, он принялся формировать большой “Колобок”. Ну, с выбором заклинания он не ошибся — против металла они работали лучше всего. Но я сомневался, что у Константина хватит сил. Дверка-то была не из простых.
Денисов шарахнул заклинанием по двери. Металл застонал, в месте, куда угодила сердцевина шарика, осталась глубокая вмятина.
— Мешочек подержи, — я сунул в руки Косте свои пожитки и сосредоточился на заклинании. Черпать из источника не стал — рановато клянчить у предков. Сам справлюсь.
Вдох, выдох, концентрация. Руки зазудели и затряслись от обилия силы, жаждавшей выхода. Я сформировал идеальной формы “Колобок”, и его молочно-белый свет залил пространство коридора, а заодно и высветил дверь. Я увидел следы мела на створке — словно здесь было что-то написано, но это впопыхах стерли.
Уж не очередное ли напоминание об Ордене Надежды? Если так, то мы нагрянули прямо по адресу. Другой вопрос, кто или что ждало нас за этой преградой?
Но отступать было поздно. Я отправил “Колобок” в полет.
“Кость, зажмурься”.
Заклинание метнулось прямиком в ту же вмятину, которую сделал Денисов. Дверь содрогнулась, зашипел металл, затряслись каменные стены, а по сводам прокатился рокот.
“Готово”, — козырнул я. — “Береги обувь”.
Двери, можно сказать, не осталось вовсе. На ее месте зияла дыра, и лишь раскаленный металл наличников напоминал о том, что нас не хотели впускать.