— Паш, хорош, — оторвал безопасника коллега. — Незачем им знать. И так, вон, влезли…
Денисов опять блевал, облокотившись о ствол дерева. Мне к горлу тоже подкатывала тошнота, но выворачивать желудок наизнанку было нечем — не успел я как следует поесть.
— Разрешите другу помочь? — попросил я. — Лекарским заклинанием…
— Не положено.
— Ну сами видите, досталось ему!
Бойцы, казалось, чуть смутились, но стояли на своем.
— Извини. Пока нельзя. К нему вызовут лекарей. В крайнем случае мы медпомощь окажем.
Уже стемнело, но я смог разглядеть римские цифры с рангами на их нашивках. Седьмой и восьмой. Ну да, кое-что сделать смогут, но по верхам. Снова зашевелилось навязчивое желание вырубить всех троих и дать деру, но я уговорил себя стоять.
Мне не помогут ни Корф, ни Фрейд.
Значит, нужно договариваться с Мустафиным. Нужно дать ему что-то, что может его заинтересовать или хотя бы отсрочит приговор.
Нужно просто выиграть немного времени…
Со стороны выхода послышался шорох и скрежет затворяемой двери. Через несколько секунд на улице показался Мустафин — злой как черт и мрачный, как герой Брюса Уиллиса, от которого только что ушла жена.
— Окунев со своими на подходе, — сказал он и кивнул на Денисова. — Этого сперва в лазарет. Под капельницы или сразу “Водами” пусть лечат — на их усмотрение. Валерий, отведи его. Станет сопротивляться…
— Да я… ног не чувствую, — откашлявшись, Костя сгреб снег и утрамбовал последствия своего конфуза. — Какое… сопротивляться?
Боец по имени Валера быстро подхватил Денисова и потащил к лазарету. Причем повел не в Домашний корпус, а в другую сторону. Интересно. Неужели Мустафин хотел пока что скрыть случившееся?
— А этого куда? — спросил второй боец про меня.
— О, с Михаилом Николаевичем мы побеседуем в приватной обстановке. Останься здесь, дождись Окунева с бригадой. С Соколовым я разберусь сам.
На лице безопасника читалось сомнение.
— Уверены? Ведь если убийца…
“Попробуешь хоть что-нибудь выкиуть, хоть единый фокус — и за тобой будет охотиться весь Петрополь”, — раздался в моей голове голос куратора. — “Твоего ректора сейчас нет на острове, и никто тебе не поможет. Не вынуждай меня спускать собак”.
Я молча кивнул. Мустафин улыбнулся.
— Михаил Николаевич не в том положении, чтобы еще и усугублять его. Верно, ваше сиятельство?
— Разумеется, я все понимаю.
— Чудно. Идемте.
Мустафин взвалил на плечо мой мешок и направился к аллее. Я едва поспевал за ним — сказывалось отравление едким дымом. Куратор понимал, что сейчас я уже не побегу. Он это знал, я это знал — вот и шли мы…
Не в Домашний корпус, где располагался его дежурный кабинет. И не в административный. Мустафин вел меня в Грот.
Грот представлял собой фантазию архитектора парка на тему пещеры, только был украшен рукотворными элементами. Располагался он возле берега Малой Невки, почти у слияния с речкой Крестовкой. Иными словами, в самой заднице острова.
Тише и безлюднее места придумать было сложно.
Все это время, а шли мы долго, он молчал. И лишь когда мы, по середину икр проваливаясь в снег, забрались в грот, Мустафин одной рукой повесил плотный купол, а второй зажег шарик “Жар-птицы”. Совсем рядом, в десяти шагах, ненавязчиво фонили ограничительные барьеры.
На каменный стол грота упал мой мешок.
— Я так и не понял, за какую команду ты играешь, Михаил, — без предисловий сказал куратор.
Я улыбнулся и без разрешения опустился на каменную скамью. Это я зря — можно было отморозить все хозяйство, но держаться на ногах уже просто не было сил.
— Значит, откровенничаем? — устало улыбнулся я.
— Это сейчас в твоих интересах. Рассказывай, почему я нахожу человека, которого приставил охранять Денисова, с ножом в груди?
Внутри меня словно что-то оборвалось. На улице и так был хороший минус, но меня резко пробрало холодом до самых костей.
— Что вы сказали? Это он так ОХРАНЯЛ Денисова?
— Да, черт возьми! — рыкнул куратор. — После той ночи, когда Петрополь лишился нескольких княжичей, я приставил своего человека приглядывать за Денисовым!
— Господи… Но зачем?
Мустафин терял терпение.
— Соколов, ты совсем идиот? Он единственный из возможных членов Темной Аспиды, кто тогда выжил! Он и Перовская.
Я оцепенело пялился на мешок, пытаясь свести все ниточки.
— Но ведь Денисов отказался от… приглашения Аспиды, — наконец ответил я. — Он не участвовал.
— Но он получил записку. И он знал о том, что замышлялось против вас с Ронцовым. Знал и никого не предупредил. Требовалось проверить, настолько ли он благороден, каким хотел казаться. Потому к нему и приставили человека.