Я остолбенел, узнав фразу, которая вылетела из уст Ирэн. Слово в слово.
Неужели он…
Радамант лишь скрипуче рассмеялся.
— Я сам найду вас в нужное время. Прощайте, ваше сиятельство.
Он развернулся и направился прочь от забора. Медленно, прогуливающимся шагом, словно совсем ничего не боялся.
— А ну стой!
Я усилил Берегиню на ладонях, схватился за решетку, поморщился от боли — заклинание жарило не на шутку. Голыми руками и хвататься было нечего — сразу прожжет до мяса. Кое-как перемахнул через ограду.
— Стоять! — рявкнул я и побежал за Радамантом.
Он остановился. Тяжело вздохнул, не оборачиваясь.
— Михаил Николаевич, это излишне. Вы не сможете меня задержать. А если станете настаивать, мне придется применить силу.
— Кто ты и откуда?
— Этого я сказать не могу.
Гнев и жажда мести застелили мне глаза. Я зачерпнул немного из источника и зажег сразу два «Колобка». За дядю. За Семена. За всех несчастных, которых я не смог уберечь там, на кладбище…
А затем меня ослепило. «Колобки» рассыпались на искры и превратили «Берегиню» в решето. Я закричал от боли и рухнул на колени.
— Остыньте, ваше сиятельство, — проскрипело над моей головой. — Всему свое время.
Моргать пришлось долго, а когда я наконец-то смог различать хоть что-то, Радаманта и след простыл.
— Дерьмо.
Я повалился прямо на листья и уставился на темное небо. Не знаю, чем этот косоликий менталист бил по глазам, но это заклинание на какое-то время полностью выводило меня из строя. Пробивалось и сквозь «Шлем», и «Берегиню» разматывало. Как же мало я знал и умел, хотя впитывал новое на пределе возможностей.
— Ира…
Шатаясь, я поплелся к забору, на ходу залезая в резерв и восстанавливая «Берегиню». С грехом пополам перелез через забор и неуклюже приземлился рядом с Ирэн. Нужно было приводить ее в чувство. Одно хорошо — она хотя бы не слышала этого странного разговора.
Аккуратно коснувшись ее разума, я начал снимать кокон искусственного сна. Моток за мотком, ниточка за ниточкой…
Она открыла глаза, сладко зевнула и удивленно на меня уставилась.
— Миш… Привет.
Она улыбалась — безмятежно, радостно.
— Как ты?
— Отлично. Я прекрасно выспалась. Мне снился сон, где мы с тобой… Ой! — Она оглянулась. — Мы еще не добрались домой? Так странно…
Так… Похоже, косоликий немного поработал с ее памятью.
— Что последнее ты помнишь? — спросил я, помогая Ирэн подняться.
— Мы бегали по полю, отрабатывали заклинания. Потом пошли домой и… — она смутилась. — Поцеловались.
— И дальше — ничего?
— Нет…
Понятно. Незваный гость стер из ее разума все воспоминания о случайной встрече. Может и к лучшему. Интересно, как он поработал с моей головой. И, кроме того, что теперь делать с заколдованной влюбленной девушкой?!
— Что-то случилось? — Спросила Ирэн, пока я вел ее обратно к тропе.
— Ты упала в обморок. Наверное, слишком сильно выложилась.
— И я голодная.
Я посмотрел на часы.
— К ужину мы опоздали. Матильда будет ругаться. Пришлось немного повозиться, чтобы привести тебя в чувство.
— Так странно, — задумчиво произнесла Ирэн. — Я ведь обычно не падаю в обмороки. Видимо, все же перенервничала.
— Ага.
— Ты какой-то странный, Миш. О чем думаешь?
— Да так, — отмахнулся я. — О завтрашнем.
Не стану же я ей рассказывать, что лицом к лицу встретился с человеком, который едва меня не прикончил. И уж тем более о том, что он явно предполагал какую-то сделку, условий которой я так до конца и не понимал. Все это было очень странно. Однако любопытство брало надо мной верх.
Если этот Радамант говорил правду, то придется повозиться и покопаться. И раз дело касается моей семьи, то копать я буду глубоко. Но осторожно — я уже понял, что то же Тайное отделение наверняка не обрадуется моим изысканиям.
— Ир, ты хорошо знаешь мифы Древней Греции?
— Я даже древнегреческий немного знаю, — с гордостью отозвалась девушка. — А что?
— Тебе знаком персонаж по имени Радамант?
Она нахмурилась.
— Есть такой. А что?
— Да так. Прочитал где-то, запомнил, но не могу вспомнить, что это был за герой.
— Не герой. Ну уж точно не такой, как Геракл или Персей. Радамант был сыном Зевса и Европы. Его братьями были Минос и Сарпедон.
— А чем прославился?
— Справедливостью, — с готовностью ответила Ирэн. — Критский царь Астерий женился на Европе и усыновил её детей от Зевса. Сам Астерий умер бездетным и оставил приемным сыновьям власть. Радамант дал критянам законы и вообще славился справедливыми судами. А после смерти он, за свою справедливость, наряду с Миносом и Эаком стал судьёй в загробном мире — Аиде. Есть еще другие версии мифа, но все сводится именно к справедливости. Имя Радаманта стало нарицательным как строгого судьи.