В то же время я до конца не понимал, кому буду принадлежать больше — себе или тому самому государству, которому был так предан Корф. И это меня беспокоило. Мне следовало решить уравнение, в котором было слишком много неизвестных переменных.
В одном Корф был точно прав — я слишком глубоко влез в войну орденов, засветился перед всеми, привлек слишком много внимания. Меня уже не оставят в покое, даже если Корфу удастся вытащить меня из игры. И обратят внимание не только на меня. Уже обратили — на отца, на Олю. И черт знает, что будет дальше.
Но чтобы мои родные могли защититься, им требовался Осколок. А Осколок я мог получить быстрее всего, работая на Отделение. Других вариантов пока не было даже в перспективе.
Словом, сколько переменный ни ставь, а результат известен. Значит, будем воевать.
— Я приношу глубочайшие извинения за необдуманный поступок, который совершил, — твердо сказал я, не отрывая взгляда от глаз Корфа. — Это более не повторится. Слово дворянина.
Ни единый мускул не дрогнул на лице тайного советника.
— Верно ли я понимаю, что этим ты подтверждаешь намерение служить дальше?
Я кивнул.
— Именно так, ваше превосходительство.
— Хорошо. Историю с дуэлью мы осторожно замнем, но более подобного я не допущу. Тебе осталось два года до выпуска, и за это время ты не должен совершать проступков. В противном случае у тебя будут серьезные проблемы с дальнейшим трудоустройством. Мы друг друга поняли?
— Разумеется, Вальтер Макарович.
— И имей в виду, что если ты попадешь в штат, ограничений станет больше. Одна заваленная аттестация — и добро пожаловать на выход.
— Да понял я, понял!
— Изумительно. Тогда приступим к насущным проблемам. Расскажи по порядку, что именно стряслось у вас на хозяйстве.
Я быстро пересказал все, что смог накопать, и даже предъявил захваченный с тарелки кусок рыбы. Остатки пищи уже завонялись, и Корф снова закурил, чтобы перебить тухлятину, и потянулся к телефону.
— Яковлев, зайди ко мне, пожалуйста, — бросил он и уставился на меня.
— Хорошо, что ты прихватил гостинец. Посмотреть, что там, лишним не будет. Хотя, полагаю, мы оба прекрасно знаем ответ.
Я кивнул.
— Наши проверили. Дуст. Запрещенка.
— И по волшебной случайности, — Пистолетыч недобро улыбнулся и раскрыл лежавшую перед ним тонкую папку, — на Всеволожском полигоне как раз утилизировались вещества вроде дуста. Поздравляю, Михаил. Кто-то настолько хотел вам насолить, что не просто умыкнул химикат, но зачем-то устроил там поджог. Причем при помощи Благодати.
— Откуда это известно? Про Благодать.
— Свидетели, средства слежения, — отозвался Корф. — Это же все-таки не простая свалка. Пока мне передали мало материала — наши там все еще работают. Но, сдается мне, два происшествия связаны.
Я жестом попросил папку. Корф, тяжко вздохнув, протянул ее мне. Да уж, не особо густо — пара служебок с кратким пересказом. Поскольку группа еще не вернулась, то и материалов для изучения у нас не было.
— Поджечь могли, чтобы скрыть следы похищения, — предположил я. — Только не очень у меня это в голове вяжется. Дуст — он же дешевый. Зачем столько возни, чтобы украсть его с полигона? И зачем одаренному так подставляться? Могли бы и без спецэффектов проникнуть на территорию.
Тайный советник покачал головой.
— В том и дело, что на полигон просто так не попадешь. Вход по спецпропускам. Предприятие-то опасное. Утилизация по строгим протоколам, все учитывается и записывается.
— Да в жизни не поверю, что сотрудники не левачат! — возмутился я. — Наверняка есть способ что-то утащить и незаметно пронести.
— Возможно, но, насколько мне известно, контроль там строгий. Досмотр на входе и выходе. Не исключаю, что пожар могли устроить дистанционно, чтобы отвлечь сотрудников и незаметно пробраться. И судя по краткому описанию видео с камер контроля, что прислали Алексееву, именно так и произошло — наших воров-пироманов сразу не засекли. А когда один из охранников заметил, было поздно.
— Ну да, — рассеянно кивнул я, перечитывая служебку. — Не мне учить вас работать, но надо бы понять, почему все произошло именно тогда, когда произошло. Есть у меня одна мысль…
Я поделился с Корфом информацией о заказе от князя Воронцова. Предположил, что могла быть утечка — мы не кричали на каждом углу, но и не особенно скрывали заказчика. А партия была большая. И если предположить, что кто-то очень захотел подмочить реноме нашей семьи, то он выбрал очень удачный момент.
Выслушав меня, Корф забрал папку.
— Версия выглядит правдоподобно. Завтра направим группу к вам на пруды — запишут показания, возьмут образцы. Уже придумали, как выкручиваться?
— Ага.
— Это хорошо. Потому что я привлекаю тебя к этому делу. Не только как потерпевшего, но и как помощника. Главный в группе — уже знакомый тебе Бестужев. Насколько я понял, в прошлый раз вы сработались.
Это радовало. Гавриил Петрович мне нравился, хотя и казалось странным, что дознавателя его профиля поставили на эту историю. Если исключить эмоции, то ничего глобального толком не случилось. Хотя могло.
— Прекрасно. Я свяжусь с ним, — ответил я.
— И еще. Я обязан задать этот вопрос.
— М?
— Есть ли персоны, которых ваша семья может подозревать? Конкуренты, враги… Сам знаешь.
Ну, исходя из недавних событий вариант напрашивался сам собой.
— Денисов? — криво улыбнулся я. — Он боевик, хорошо работает с огнем. Менталка у него слабая, да и голова дырявая, но для такой задачи ментал и не нужен. А уж нанять помощников он мог без проблем. Да и мотив имеется — он у нас нынче злопамятным заделался, а тут еще и газеты раструбили о дуэли…
Так-то все сходилось. Но уж слишком очевидным мне казался этот вариант. Хотя у проигравшего Костика был железобетонный повод отомстить всей моей семье. Но ведь он должен был понимать, что после дуэли сразу подумают на него.
— Проверим, — ответил Корф.
И в этот момент в кабинет без стука ворвался Алексеев.
— Прошу прощения, господа! — запыхавшись от бега, протараторил помощник и взмахнул перед нами стопкой листов. — Пришли стоп-кадры из системы слежения из Всеволожска и фотографии места.
— Показывай, — велел Пистолетыч.
Алексеев бросил на меня неловкий взгляд и замялся.
— Ваше превосходительство… Здесь есть небольшая закавыка…
— Давай сюда, чтоб тебя! — терял терпение Корф и почти с силой вырвал листы из рук помощника. Пролистав пару, он с удивлением взглянул на меня. — Алексеев, выйди, пожалуйста. Сейчас же.
Помощник с видом “я же говорил” шустро покинул кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Корф выложил предо мной несколько листов и перевернул их так, чтобы я мог как следует все рассмотреть. Качество было отвратительным, но даже этого хватило, чтобы душа на миг ушла в пятки.
— Как это понимать, Михаил? — стальным голосом спросил тайный советник.
Я же глядел на фотографии и не мог понять, как это вообще было возможно.
На изображении был… я. Или некто, кто настолько хотел походить на меня, что оставил на месте пожара слегка обугленную брошь с родовым гербом Соколовых.
Глава 14
— Что за чертовщина? — едва слышно выдохнул я и снова уставился на фотографии. — Это невозможно!
Корф мгновенно перешел в режим ищейки. Деликатность, с которой он драл меня за все провинности в последние полчаса, быстро сменилась безжалостным холодом.
Я поднял глаза на шефа.
— Ваше превосходительство, это был не я. Готов поклясться чем угодно.
Под ложечкой предательски засосало, а по хребту пробежал мерзкий холодок нехорошего предчувствия. Корф выжидающе на меня глядел, явно ожидая каких-то предположений и оправданий. Но как я мог заставить его мне поверить? Разве что…